— Ты слишком привязан к Лос-Анджелесу? — спрашивает Атлас.
Я качаю головой.
— Без тебя схемы работают по-другому. Кайл — бомбардир, но он не следит за тем, где находятся остальные, — говорит Майлз, и Атлас кивает.
— Ты распределяешь пространство на площадке. Ты видишь пробелы в нападении, а также в защите.
Ладно, моему эго это не противно.
— Тренерский штаб придумает схемы. Харлан заполнит пробелы, — говорю я им.
— Да, верно. Они столько всего могут сделать, — говорит Атлас.
— Давай сыграем на это, — решает Новичок. — Один на один. Первый до десяти. Мы выигрываем — ты возвращаешься.
Это безумие. Нет никакого способа обеспечить это, но это для гордости.
Я провожу рукой по волосам, задевая концы.
— До десяти.
Из толпы зрителей доносятся крики, и мы занимаем свои позиции.
Последние несколько дней я играл, но это было безопасно. Теперь же есть ставки.
Мы начинаем. Тяжело.
Новичок хорош, стал лучше с тех пор, как я видел его в последний раз, но я отталкиваюсь.
Забрасываю мяч в его сторону.
Еще один мой.
Туда-сюда, по одной.
У меня есть шанс сделать победный бросок. Я бью, и он отскакивает от обода. Новичок хватает его и перебрасывает в другую сторону. Я медлю с шагом, но бегу за ним, притормаживая, чтобы посмотреть, как он бросает мяч в кольцо…
Шелест.
Ни единого звука ни от одного ребенка, ни от кого-либо из моих бывших товарищей по команде. Даже тренер притих в своем кресле.
— Это десять, — тихо говорит Новичок.
Реальность доходит до меня. Я проиграл.
В этом нет ничего принудительного. За исключением того, что все здесь снимают на камеру, и, помимо правил лиги, у меня есть свои собственные стандарты.
И это имеет значение.
Даже когда больше ничего не имеет значения.
— Мне нужен контракт, — слышу я от себя.
Майлз кивает.
— Тебе лучше поговорить с Харланом.
Блядь. Я действительно это делаю?
Наверное, да.
15
НОВА
Ничто не сравнится с ощущением, когда ты отдаешься своей страсти.
После премьеры я начала несколько работ, но так и не закончила ничего нового. Я почти закончила, а потом не могу заставить себя завершить работу, как будто она не может быть плохой, если я не объявила ее законченной.
Хотя Энни сказала, что ей понравились работы, я не могу заглушить крошечный голосок, который говорит, что я подвела ее в каком-то неясном смысле.
Неизвестный номер высвечивается на дисплее вызова, пока я рисую в гараже. Харлан и Мари предложили мне комнату в доме, но мне нравится иметь отдельное от остального дома пространство.
Я выключаю музыку, чтобы ответить.
— Алло?
— Нова.
— Да? — голос знакомый, но я не могу его определить.
— Это Рэйган Мадани. Маленькая королева, — продолжает она, как будто я не знаю, кто она такая. — Энни дала мне твой номер.
— Отлично, — это все, что я могу сказать от удивления.
— На следующей неделе я выступаю в клубе в Денвере, и я подумала, что ты могла бы мне помочь. Я хочу фреску за сценой. Уменьшенную версию того, что ты сделала для «Кодиак». Но у меня есть график.
Маленькая королева — это огромное дело, и тот факт, что она вспомнила обо мне и обратилась лично, просто поразил меня. Было бы здорово, если бы денег поступало больше. К тому же, это отличная реклама.
— Я могу тебе перезвонить?
— Вечером.
Отключившись, я осматриваю гараж.
На премьере было отстойно, когда люди при мне пренебрежительно отзывались о моей работе.
Смогу ли я рискнуть еще раз?
Дверь в дом открывается, и Мари заходит в гараж.
— Привет. Ты не видела мое зимнее пальто? — она хмурится и подходит к куче мусорных баков Rubbermaid в углу огромного гаража.
— Ты засунула туда свое пальто? — спрашиваю я, не веря.
— В прошлом году я была так рада, что зима закончилась, что больше никогда не хотела его видеть, — признается она. — Что у тебя нового?
— Ну… Мне только что позвонила одна крупная музыкальная продюссерша и предложила работу в ее предстоящем шоу.
— Вау, — Мари моргнула.
— Я не знаю, стоит ли мне это делать. Это появилось в последнюю минуту, но я хочу быть уверена, что она будет довольна.
— Если это в последнюю минуту, то, похоже, ты окажешь ей услугу, — заметила Мари.
— Ты права. Просто трудно снова выставлять себя на всеобщее обозрение.
Улыбка моей сестры исчезает.
— Знаешь, я спустилась вниз и увидела, что Харлан смотрит вот это, — она протягивает свой телефон.