— Девять передач. Если бы ты помог еще хоть раз… — я слегка поддразниваю его, только потому, что он только что выиграл.
Клэй хватает меня за подбородок и тянет вверх, пока наши лбы не прижимаются друг к другу.
— Считай, что это десятая передача.
Он опускает меня обратно на кровать и раздвигает мои ноги. Он жаден. Вскоре я кончаю, мое тело сжимается от удовольствия, пока я не задыхаюсь.
— Пятнадцать минут прошло? — задыхаюсь я, когда он ложится на меня.
— Нет, — он проводит рукой по моему телу, лаская грудь, обхватывая бедро.
Я впитываю его вид, его запах, грубый звук его голоса.
— Ты не проверил часы, — замечаю я.
Он погружается в меня и заполняет меня так полно, что я не могу говорить.
— Все остальное подождет.
— Ради тебя? — мне удается улыбнуться.
Его глаза встречаются с моими.
— Ради нас.
ФИНАЛ ЗАПАДНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ
ЛОС-АНДЖЕЛЕС
30
КЛЭЙ
Мы приехали в Лос-Анджелес, окрыленные победой в двух первых сериях, сделав то, что, по прогнозам, было невозможно.
Только теперь мы смотрим в лицо защитникам-чемпионам в их здании. Кайл все еще вне игры, а мое колено под вопросом.
Когда мы выходим на площадку, никто не сомневается, что мы — аутсайдеры.
Первая четверть похожа на автомобильную катастрофу.
Атлас оказывается зажатым на периметре, где он не может ни бросить, ни защититься.
Джей попадает под двойную атаку более мощных защитников.
Майлз промахивается с первых четырех попыток с дальней дистанции.
Новичок безуспешно пытается ввести мяч в краску, но его перебрасывают более опытные ребята.
Если я задавался вопросом, с какими проблемами мы столкнемся в Лос-Анджелесе, то теперь у меня есть ответ.
Кодиаки выходили на игру, как Давид против Голиафа, и Голиаф нас разгромил.
Сорок восемь минут напряженной игры оставили нас в синяках и крови.
В раздевалке мои ребята подавлены.
— Если бы у нас был Кайл… — начинает Новичок.
— Кайлу наплевать, — отвечает Джей.
— Они слишком хороши, — Атлас качает головой.
— Не вешайте на них это, — перебиваю я, меняя обувь. — Если хочешь узнать, что исправить, посмотри на нас. Мы позволили им сделать это.
Я пинаю свой шкафчик и выхожу из раздевалки, чтобы остыть.
Харлан бродит по коридору.
— Ты хочешь что-то сказать? — я обращаюсь к нему, и он останавливается.
— Это был хороший забег. Ты завел команду дальше, чем нам было нужно. Это была тяжелая пара лет, а вы проявили себя как профессионалы. Ты ставишь команду выше себя, и это все, о чем я могу просить.
Я смотрю вниз по туннелю в сторону огней.
Нет.
Мы не сдадимся.
Я достаю телефон и пишу Нове сообщение.
Клэй: У тебя еще есть этот флаг?
Я звоню, и через двадцать минут весь стартовый состав плюс Харлан уже сидят в лимузине.
— Куда мы едем? — спрашивает Новичок.
— Лучше бы выпить, — ворчит Атлас.
Нова и Брук тоже усаживаются в машину, Вафля на коленях у Брук.
Настроение паршивое. Когда мы подъезжаем к месту назначения и выходим, парни скептически смотрят на вывеску заведения.
Я придерживаю дверь, и Нова идет впереди, все направляются внутрь. Я пожимаю руку своему художнику.
— Мне было интересно, когда ты придешь для своей следующей татуировкой.
Я поднимаю флаг и указываю на медведя в центре.
— Я хочу это.
— Где? — спрашивает Джей.
Я стягиваю рубашку через голову, указывая на пустое место на груди рядом с сердцем.
— Приберегал местечко. Я думал запечатлеть победу в чемпионате, но я ошибался. Это место команды. Потому что я играл в нескольких местах, но нигде так, как в этом. Эта команда максимально использует то, что ей дают. Эта команда борется, даже когда это тяжело. Эта команда заботится друг о друге на поле и за его пределами.
Я сажусь на свое место, мой взгляд встречается с взглядом Новы, когда художник начинает свою работу.
Кто-то прочищает горло.
Джей.
— Да, я тоже хочу такую.
Моя грудь расширяется. Я поднимаю кулак, и Джей ударяет по нему своим.
— И я, — мы оба оглядываемся на Новичка.
— Ты имеешь в виду маленького медвежонка? — Майлз опускает глаза.
Новичок задевает его плечом, и Майлз только смеется.
— И я, — Майлз.
— Я в шоке от того, что ты не хочешь набить собственное лицо, — говорю я.