Его прикосновение обжигает, но еще больше оно напоминает дом.
— Я люблю тебя, — прошептал он. — Что бы ни случилось сегодня, это не изменится. То, что ты делаешь, ничего не значит по сравнению с тем, с кем ты это делаешь.
Я вдыхаю его. Каждый дюйм этого огромного мужчины, склонившегося надо мной.
— Я тоже тебя люблю, — шепчу я.
На его телефоне звучит сигнал тревоги, разлучая нас.
— Это, должно быть, тренер, — думаю я, сожалея о том, что прервала его, хотя и предвкушаю грядущий день.
— Да. Я сказал ему, что заеду за ним и отвезу на стадион.
— Надеюсь, все готово к большому празднованию. Джеймс справился?
С тех пор, как тренер объявил о своей отставке, Хлоя работает над тем, чтобы подготовить специальную благодарность за сегодняшнюю игру.
Выражение лица Клэя помрачнело.
— Неа. Но мы понимаем.
Любопытство берет вверх. Я хочу рассказать ему больше, но времени нет.
Я прижимаюсь поцелуем к его колену.
— Будь умницей. Я слежу за тобой.
Он фыркает.
— Что заставляет тебя думать, что ты можешь заставить часть моей анатомии выполнять твои приказы, Пинк?
Я наклоняю голову, кивая в сторону его промежности.
— Только тот факт, что я делаю это каждый божий день.
Медленная улыбка Клэя стоит каждого момента трудностей, через которые мы прошли.
— Ладно, тебе пора бежать, — быстро говорю я, передавая ему рубашку. — Я собираюсь воспользоваться твоей ванной. Я доеду сама.
— Конечно. Увидимся на игре, — он снова целует меня, потом отстраняется.
— Ты потрясающий, — говорю я ему вслед.
Радует, что он подходит к этому здраво.
Я иду в коридор, чтобы сходить в туалет. На обратном пути я заглядываю в комнату со спортивными памятными вещами и останавливаюсь.
Стеклянная витрина с его чемпионским кольцом пуста.
— Как себя чувствует Джей? — я хватаю Брук за руку, желая, чтобы реальность вошла в привычное русло.
— Он в полном расстройстве, — она ухмыляется. — А как Клэй?
— Он старается вести себя спокойно, но ему это совсем не нравится.
Стадион погружается в темноту, и начинается музыка.
Прожекторы с логотипом «Кодиак» прорезают темноту.
Диктор начинает говорить:
— Дамы и господа, сегодня у нас специальная презентация, на которой мы благодарим давнего бывшего тренера «Кодиакс».
Когда в зале зажигается свет, показывают видео, снятое в честь отставки тренера. Я слегка подпрыгиваю на носках, сжимая руки в кулаки. Это трогательно, видеть его невероятную историю карьеры, наблюдать, как игроки говорят, как много он для них значил. У меня наворачиваются слезы, и не только у меня.
На площадку выходит команда Лос-Анджелеса, затем по очереди объявляют Денвер.
— Что за… — начинает Брук. — Во что они одеты? — спрашивает она, увидев Атласа, а затем Майлза, лежащего на полу.
— Вот черт, Нова. Они просто свирепые.
Их обычные майки для плей-офф были заменены на новые: фиолетовые и золотые с серым медведем в честь тренера. Дизайн мой, и Харлан лично позвонил в лигу, чтобы получить разрешение на их ношение командой. Хлоя работала круглосуточно, чтобы подготовить майки.
Я ухмыляюсь, болея за каждого игрока. Клэя объявляют последним, и я прыгаю вверх-вниз, крича до хрипоты.
— Если бы толпа могла выиграть для них, мы бы это сделали, — говорит Брук.
Вся арена стоит с того момента, как Атлас забирает мяч для прыжков.
Игра начинается напряженно, взад и вперед.
Два очка здесь. Два там.
Затем «Кодиаки» передают мяч, подготавливая для Майлза идеальный трехочковый…
И он промахивается.
Раздается коллективный стон.
В следующей комбинации Атлас спотыкается, пытаясь защититься, и получает данк.
Брук хватает меня за руку.
К концу первой четверти мелкие ошибки складываются в шестиочковое отставание «Кодиаков».
— Черт возьми, — шепчу я.
Я смотрю на джамботрон, чтобы крупным планом увидеть Клэя, когда он возвращается на скамейку запасных. Выражение его лица напряженное, пока они с Джеем совещаются.
Команды возвращаются ко второму раунду.
На этот раз Новичок пытается взять верх и получить свое.
— Давай, — кричу я, хлопая.
Айзек, бывший товарищ Клэя по команде, перехватывает у него мяч и делает трехочковый в другую сторону.
Нет.
Я вижу момент, когда Клэй решает что-то изменить. Его лицо меняется от напряженной озабоченности до непробиваемой решимости.
Он берет на себя ответственность в третьей четверти. Он взваливает команду себе на спину и выводит ее на ровное место.