Однако не лелты и не саламандры вызывали наше беспокойство.
— Вон! — кричал человек. — Вон он опять! — Я так ничего и не увидел.
В пещерах нет естественного света, а значит, нет и фотосинтеза. Без фотосинтеза невозможно поглощение углекислого газа, образование Сахаров и начало питательной цепи. Как бы то ни было, питание попадает в пещеры в форме органических остатков. Эти остатки проникают в пещеры вместе с пресной водой, которая просачивается по бесчисленным трещинам и разломам, а иногда даже сквозь пористые камни. Вместе с ними в подземные моря попадают и всевозможные бактерии, содержащиеся в органических соединениях. Эти бактерии идут в пищу простейшим, которых в свою очередь пожирают черви, которыми питаются маленькие слепые рыбешки, лелты и саламандры. На них питательная цепь не обрывается. И не они вселяют страх в добывающих соль рабов.
— Неужели Старик? — выдохнул кто-то.
— Не знаю, — произнес другой. Рулевой застыл с копьем наготове.
— Вон он!
Тогда и я увидел шевелящуюся под водой громадину. Лелты и саламандры прыснули во все стороны. Затем существо исчезло. Водная гладь успокоилась.
— Ушел, — прошептал кто-то.
— Это был Старик? — спросил собиратель.
— Не знаю, — произнес рулевой с копьем. Вот уже больше года, как Старика в пещере не видели.
— Смотрите! — крикнул я.
На этот раз существо подошло ближе, до него оставалось не более десяти футов. Мы успели разглядеть широкую тупую белую голову, лишенную глаз. Затем, плеснув хвостом и плавниками, чудовище ушло под воду.
— Это Старик, — пробормотал рулевой и побледнел, как стена. На спине чудовища, возле большого плавника, виднелся длинный шрам. Часть плавника некогда вырвали ударом копья.
— Он вернулся, — сказал кто-то.
Вода не колыхалась. Поверхность озера застыла.
— Давайте собирать соль, — сказал один из рабов.
— Подождите, — рулевой поднял руку — Смотрите. Более четверти ана мы ничего не делали.
— Ушел, — произнес кто-то.
— Надо выполнять план, — проворчал собиратель.
— Все, начали собирать соль, — распорядился рулевой. Мы взялись за ведра и веревки и возобновили работу.
— Лелты так и не вернулись, — задумчиво произнес рулевой, обращаясь ко мне.
— Что это значит? — спросил я.
— То, что Старик еще с нами, — сказал он, вглядываясь в темную воду. Помолчав, он добавил: — Надо собирать соль.
Я снова забросил ведро и веревку.
Становилось поздно.
Масло в лампах по углам плота выгорело почти до конца.
Скоро все погрузится во тьму.
Я думал о том, как бежать из Клима. Даже если удастся достать воду, человеку не под силу унести столько бурдюков, сколько понадобится, чтобы добраться до ближайшего источника. Даже если удастся уйти достаточно далеко, нет никакой гарантии, что выйдешь точно к Красному Камню или другому оазису. Попавшие в Клим по воле своих свободных хозяев не знали дороги обратно. Мне вспомнился несчастный раб, вышедший из пустыни к нашему каравану. Его использовали для жестокой потехи, а потом прикончили. Поговаривали, что еще никому не удалось выбраться из Клима.
Я думал о войне между Царствующими Жрецами и куриями. Все это вдруг показалось мне страшно далеким.
Он появился неожиданно, выскочив из воды в пяти футах от меня. Отчаянно завизжал угодивший в острые челюсти раб. Голова чудовища достигала ярда в ширину, на месте глаз белели страшные провалы. Плот закачался от удара, одна лампа погасла, рулевой отчаянно закричал:
— Шесты! Шесты!
Издалека донесся еще один дикий крик, потом все стихло. Благодаря высокому содержанию соли в воде, соляная акула, когда не охотится, плывет, наполовину высунувшись из воды.
— Я не достаю до дна! — в панике крикнул один из рабов.
Плот несло по течению.
— На весла! — заорал рулевой.
Шестовики схватили широкие весла, хранящиеся возле деревянных ванн. Погасла еще одна лампа. Плот медленно разворачивался. На нем горело только две лампы.
— Эй, вы! — крикнул рулевой сборщикам. — Хватайте шесты!
Мы тут же исполнили команду. Наша надежда заключалась в том, что гребцам удастся выгрести на то место, где мы сможем отталкиваться шестами от дна.
— Теперь точно ушел, — сказал один из гребцов.
— Это Старик, — произнес рулевой. — Снаружи смеркается.
До меня неожиданно дошло, чего он так опасался. В пещере было мало еды. Когда есть на кого охотиться, надо охотиться. Всегда можно вернуться к ранее убитой добыче и отогнать надоедливых лелтов. Слепая соляная акула, словно повинуясь древнему инстинкту, охотилась исключительно на рассвете и в сумерках. Длинное мерзкое чудовище следовало ритму часов, заведенных четверть миллиона лет назад, когда его предки охотились в залитом солнечным СВ етом море.
— Поторапливайтесь! — кричал рулевой. — Поторапливайтесь!
Погасла третья лампа. Теперь утлое суденышко освещалось только одной лампой на корме. Наконец погасла и она.
Мы оказались в кромешной тьме. Где-то совсем рядом, а может быть, прямо под нами плавал Старик.