Движение в Манипуре. Ситуация в Манипуре имеет отличия от ситуации в областях расселения нага и мизо. Во-первых, у проживающих в этом штате на северо-востоке Индии племен уже существовала государственность до прихода сюда британцев. Местные воинственные племена, прежде всего мейтеи, создали княжество Манипур, довольно значительное и влиятельное в регионе. Ранняя государственность мейтеев и их вовлеченность в культурно-политические контакты с соседями привели к их индуизации. В ХVI в. усилиями проповедниковвишнуитов (вайшнавов) вишнуитская форма индуизма была принята населением. Индуизм стал государственной религией Манипура, и как индусское княжество Манипур был инкорпорирован в состав владений Ост-Индской компании, позднее — Британской Индии. Не являясь частью британской провинции, но княжеством, Манипур имел возможность сохранить большую автономию при британцах. В независимой Индии местное индусское население менее противопоставлялось индусскому большинству страны. Однако именно родство с индусами и их лояльность центру сослужили Манипуру плохую службу. После раздела 1947 г. из соседнего восточного Пакистана сюда хлынули беженцы — бенгальцы-индусы. Вскоре они составили две трети населения Манипура, что в сочетании с вводимой центром системой демократического управления лишало мейтеев былых привилегий. К тому же многие участки под рис у берегов реки Манипур были отняты у мейтеев с целью предоставления их беженцам. События 1949 г. в соседнем Китае и провозглашение КНР в 1950 г. взбудоражили молодых мейтеев, а поскольку религиозных различий между ними и бенгальцами-индусами не было, то знаменем антибенгальской, антииммигрантской кампании стал марксизм-ленинизм в его китайской трактовке.
В начале 1960-х гг. повстанцы-мейтеи создали в горах нелегальное Революционное правительство Манипура (Revolutionary Givernment of Manipur — RGM). Однако в 1971 г. это «правительство» перестало существовать, ибо победа бенгальцев Восточного Пакистана в борьбе за независимость при поддержке индийского правительства дала последнему силы и возможности как со своей территории, так и с территории Бангладеш осуществлять контроль за территорией своего северовостока.
Итак, северо-восток оказался весьма непростым уголком нового государства — Республики Индия. Здесь из исторической провинции Ассам под влиянием леворадикальных и сепаратистских движений началась настоящая «война» за создание государства народа нага. Усилиями Джавахарлала Неру и других политических деятелей удалось добиться компромисса — создания штата Нагаленд. Ситуация на северо-востоке Индии, однако, была осложнена наличием других довольно многочисленных племен, и вслед за Нагалендом из состава Ассама были выделены вначале союзные территории, а потом — равноправные штаты Аруначал Прадеш, Манипур, Мегхалая, Мизорам, Трипура. Несколько иная судьба у Сиккима — некогда самостоятельного княжества, инкорпорированного в состав Индии, для которого придание статуса штата было скорее снижением степени суверенитета.
Эффект домино, приведший к созданию нескольких штатов, еще не исчерпал своего ресурса, и представители отдельных племен продолжают борьбу: одни — за статус, равный статусу уже признанных групп, другие — за расширение своей территории — от штата к государству. Например, представители племен Бодо выступают за создание отдельного штата Бодоленд, члены племенной группы димаса из числа Бодо-качари не удовлетворены и этим лозунгом и хотят создания своего штата Димараджи. За штат Хмаррам борются экстремисты из состава племени хмар, карби требуют создания штата Карби Англонг, рабха — штата Рабхаленд. Добившиеся создания собственного штата Манипур члены племенной группы мейтеи требуют его полной независимости, и экстремисты из их числа борются за «независимый социалистический Манипур».
Помимо требований большей автономии или независимости члены племен активно поддерживают также кампании за предоставление государственного статуса их языкам, что в условиях языковой чересполосицы и огромного числа непохожих друг на друга и бесписьменных языков угрожает превратить северо-восток Индии в некое подобие Вавилона после крушения Вавилонской башни. Отказ от признания основных языков региона государственными лишает многие уголки региона даже административного средства общения. Впрочем, выручает английский язык, оставшийся в регионе, да и по всей Индии наиболее приемлемым средством межнационального общения. В ряде случаев приемлемыми оказываются также бенгальский и ассамский языки, но весь северо-восток Индии выступает против хинди и его носителей, особенно против бихарцев — уроженцев одного из наиболее густонаселенных и беднейших штатов Индии, расположенного относительно недалеко от северо-востока, исторически входившего в общую с ним провинцию (калькуттское президентство). Бихарцы ищут в этом регионе, как и везде в Индии, свою горсть риса и какую-нибудь работу и жилье. Кампании против хинди и бихарцев нередко объединяют столь непохожий племенной мир, а также ассамцев и бенгальцев. На северо-востоке повсеместны митинги «за чистоту края», но нередки и теракты, превращающие этот прекрасный край в ад для чужаков. При этом кампании за национальный язык или территории и антииммигрантские акции усиливают друг друга. Движение против иммигрантов, объединяющее весь северовосток Индии, нередко становится катализатором сепаратистских движений, противопоставляющих друг другу тот или иной народ края, то или иное племя.