— Хорошо, — после некоторое молчания ответил Ставр. — Принесите мои гусли.
Сколько времени его руки не касались драгоценного инструмента. И вот теперь он снова ТВОРИТ, вдохновленный мыслью соотечественника… ВДРУГ СЛУЧИТСЯ ЧУДО, И ОНА УСЛЫШИТ!.. Голос, звонкий и чистый, вырвался из гридницы князя и, точно стая белых лебедей, помчался над просторами стольного Киева.
«В краю чужом за морем, океаном,
Куда еще не ходят корабли
В том мире, что нам кажется обманом, —
И там нет ничего сильней любви.
Я на костре не отрекусь от милой;
В суровом и решительном бою
Когда уже мои иссякнут силы
Я снова «ВАСИЛИСА» повторю.
Ее глаза, как жемчуг драгоценный
Сверкнут во мраке страшной тишины,
И нет боязни перед вечным пленом
Ведь даже здесь я буду видеть сны,
А в этих снах — все ты, моя краса,
Прекрасная, как солнце в небесах!».
— Как же ты ее любишь, певец! — взволнованно вскричала Василиса.
— Тебе урок! — сказала Ольга. — Я от тебя жду такой же любви.
— Свет-солнышко князь, ты обещал отпустить Ставра, если жена его тебя с ума сведет?
— Да.
— А если это и в самом деле случится?
— Отпущу на волю. И разрешу беспошлинно торговать в городе моем во веки веков. Не только ему, но и его потомкам. Но такого никогда не удастся ни одной женщине. Даже жене. Извини, Апраксия.
— Тогда, — сказала Василиса, — дозвольте рассказать вам невероятную историю, которая случилась с одним нашим известным новгородским боярином. Отважен он был и мудр. Но под старость лет приглянулась ему молодая женщина. Сам жениться на ней он не мог. Во-первых, венчан был. Во-вторых, она бы на старика не посмотрела. И, чтобы только постоянно видеть ее, решил он… женить на ней свою единственную красавицу дочь. Приказал он дочери переодеться молодым витязем. Послушная дочь подчинилась воле отца. И он посватал молодую женщину…
— Да тот боярин сумасшедший! — воскликнул князь.
— Почему? — притворно удивилась Василиса.
— Да разве может нормальный человек совершить такое?!
— Значит, та женщина его так с ума свела?
— Это уж точно! — засмеялся Владимир.
— А теперь… — Василиса взволнованно поднялась. — Простите меня, Владимир и Апраксия, прости, Ольга, но… мне с моей дружиной надо удалиться. На полчаса.
— Как? Всем вместе и на целых полчаса? — удивился князь.
— Да. И большая просьба. Пусть пока Ставр здесь побудет.
Через полчаса они появились. Сорок… прекрасных женщин. А впереди шли те, кого еще недавно называли Василием, Клементием, Игнатом. Такое неожиданное превращение юношей в девиц вызвало настоящий переполох. Владимир перекрестился, Ольга от отчаяния зарыдала. Зато лицо Ставра мгновенно преобразилось, просветлело. Точно и не было долгих недель заточения.
— Василиса! — закричал он.
Они бросились друг к другу в объятия. И застыли, словно каменные изваяния.
— Видишь, чудо свершилось. Я услышала твою песню и приехала.
— Но ведь этого не может быть! — не унимался Владимир. В душе он был немного рад. Жаль только дочку. Вон как убивается. А Апраксия… Сидит и улыбается. Неужели знала?
— Я тебя предупреждала, что надо «богатыря» в баньку пригласить. Права я была?
— Права, — вздохнул Владимир. — Ты сразу все поняла?
— Конечно. Я не слепа, как мужчины.
— И догадалась, зачем он… она приехала?
— Ну, об этом не сложно догадаться.
Василиса подошла к княжеской семье, отвесила низкий поклон:
— Свет-солнышко князь, держи слово.
— Придется…
— Ольга, не плачь!
— Да, не плачь! Где я найду такого пригожего и умного парня?
— Но ведь ты понимаешь: я не могу на тебе жениться.
— Понимаю… Посмеялась надо мной.
— Когда Ставр пел, ты поставила мне в пример его любовь. А если любит женщина, ее любовь еще во сто крат сильней… Счастье свое ты найдешь. Будет высшей несправедливостью на свете, коль такая девушка его не найдет. Прости и дай руку мне. Стань моей сестрой.
И Ольга, хоть нехотя, но протянула ей руку.
— Ты победил, новгородец, — сказал Свет-солнышко князь. — И вот мой приказ: Ставра Годиновича немедленно переодеть в лучшие одежды и пригласить к столу как самого желанного гостя. Пусть пир у нас не свадебный, венчания завтра не будет. Все равно веселимся, друзья.
— А почему свадьбы не будет? — вдруг спросил Добрыня Никитич.
Знаменитый киевский богатырь поднялся и подошел к Могучей Авдотье.
— Если юная красавица отдаст мне сердце, то ничего и не изменится. Просто поменяются жених и невеста.