Люди, которые имеют наибольшее значение, всегда конкурируют за ваше время как с работой, так и с другими людьми, и "Смертельный тест" может стать хорошим напоминанием о том, что единственный способ посвятить должное количество времени вашим ключевым людям - это сказать "нет" многим другим вещам и многим другим людям.
Смысл теста на эпитафию и теста на смертном одре заключается в том, что к тому времени, когда вы окажетесь на смертном одре и будете составлять эпитафию, уже будет слишком поздно что-либо изменить, поэтому мы хотим сделать все возможное, чтобы получить эту волшебную ясность в конце жизни до того, как конец жизни действительно наступит.
Конечно, на самом деле говорить "нет" своему списку "нет" - это отдельная борьба, и я все еще работаю над этим, но наличие хороших механизмов для определения того, что важно, очень помогло.
11
"Раньше я обижался на препятствия на своем пути, думая: "Если бы только этого не случилось, жизнь была бы такой хорошей". Потом я вдруг понял: жизнь - это препятствия. Нет никакого основного пути".
Жанна Левин
TW/IG: @jannalevin
jannalevin.com
Джанна Левин - профессор физики и астрономии в Барнард-колледже Колумбийского университета. Она внесла вклад в понимание черных дыр, космологии дополнительных измерений и гравитационных волн в форме пространства-времени. Она также является директором по науке в Pioneer Works, культурном центре, занимающемся экспериментами, образованием и производством в различных дисциплинах. Среди ее книг - "Как Вселенная получила свои пятна" и роман "Безумец мечтает о машинах Тьюринга", получивший премию PEN/Bingham. Недавно она была названа стипендиатом Гуггенхайма - грант, присуждаемый тем, "кто продемонстрировал исключительную способность к продуктивной научной деятельности". Ее последняя книга "Блюз черной дыры и другие песни из космоса" - это рассказ об открытии века: звуке космического пространства, возникшем в результате столкновения двух черных дыр более миллиарда лет назад.
Как неудача или кажущаяся неудача помогла вам добиться успеха? Есть ли у вас "любимая неудача"?
Неудачи очень недооценивают. Есть один анекдот об Эйнштейне, с которым я столкнулся совсем недавно. В 1915 году он считал, что гравитационные волны - капли в форме пространства-времени - являются самым важным следствием его общей теории относительности. Через пару лет он изменил свою точку зрения, заявив, что их не существует. Так он ходит туда-сюда в течение некоторого времени. Спустя несколько лет он подает в редакцию статью, в которой утверждает, что их не существует. Где-то между принятием и сдачей в печать он присылает совершенно новую рукопись, в которой утверждает, что они существуют. Друг предупреждает: "Эйнштейн, будь осторожен. На этих бумагах будет стоять твое знаменитое имя". Эйнштейн смеется. "Мое имя есть на многих неправильных бумагах", - говорит он. В 1930-х годах он заявляет, что не знает, существуют ли гравитационные волны, но это очень важный вопрос. В 2015 году, спустя 100 лет после того, как Эйнштейн впервые предположил их существование, масштабная экспериментальная работа стоимостью в миллиард долларов регистрирует гравитационные волны от столкновения двух черных дыр более миллиарда лет назад, волны, излучаемые задолго до появления человека на Земле. Мы не одобряем неудачу и тем самым незаметно препятствуем успеху.
Мой любимый личный провал - это моя первая космологическая теория. Когда я узнал, что Земля круглая, я поверил, что мы живем внутри сферы. Я был отброшен назад и одновременно взволнован тем, что в фокусе появилась другая возможность. Мы живем на сфере. Невероятно. Наука не стремится к тому, чтобы быть правым заранее или знать ответ. Наукой движет человеческая тяга к борьбе за открытия.
Какое одно из лучших или наиболее выгодных вложений вы когда-либо делали?
Недавно я отремонтировал около 3 000 квадратных футов в Pioneer Works, впечатляющем культурном центре искусства, музыки, кино, а теперь и науки. Он расположен в здании бывшей железоделательной фабрики на воде в Ред-Хуке, Бруклин. У нас не было ни архитектора для реконструкции, ни планов, ни чертежей, ни измерений. Я стоял с основателем Дастином Йеллином и директором Габриэлем Флоренцем и в основном кричал, смеялся, орал и спорил. Кто-то заявлял: Я хочу эту комнату. Я хочу полностью стеклянную. Я хочу без стекла. Я хочу стены. Я не хочу стен. Дверь здесь. И каждый из нас время от времени уступал другому, пока невероятно талантливый строитель Вилли Вантапул выслушивал, интегрировал наши идеи и воплощал в жизнь то, что получилось на удивление целостным дизайном. Как очень теоретически мыслящий физик, этот проект был самым физическим из всех моих творческих проектов и стал одним из самых рискованных вложений, которые я рассматривал. Сейчас, когда я пишу эти строки, я нахожусь в новой "Научной студии" и восхищаюсь результатом. Пространство потрясающее, привлекательное и вдохновляющее. Мы строим мир, в котором хотим жить, и, делая это, мы создали замечательное, необычное пространство для науки в нетрадиционной обстановке. Наука принадлежит к большому миру, потому что, как я уже привык говорить, наука - это часть культуры.