– Вы теперь быть наш мужчина? – перевела Дара вопрос Ниты.
Отставной прапорщик глубоко вздохнул.
– Дара, объясни ей, что мужиков они будут делить потом, – сказал он, – этот вопрос с кондачка не решается. Пусть пока об этом не думают. Сейчас главное – разобрать шатры и все их хозяйство, и сложить все нужное на машину. Нам пора возвращаться.
Та некоторое время что-то объясняла Ните, размахивая при этом руками. Потом женщины клана Лани, собрав детей в кучу и оставив их под присмотром Ниты и еще одной беременной женщины по имени Акса, вместе с подростками пошли собирать свои вещи и снимать с шатров кожаные покрышки, осторожно переступая через разбросанные повсюду тела.
– Дара, – сказал Петрович, – спроси эту Ниту, могут ли их женщины плыть на лодках, или в их клане этим занимались мужчины?
– Да, – перевела ответ Дара, – они мочь плыть. Только недалеко и вниз. Сила мало.
– Ты хочешь отправить их к нам на лодках? – спросил коллегу Андрей Викторович.
– Да, – коротко ответил тот, – нам тут и без них забот хватит, с пленными разбираться.
– А они не потеряются?
– А куда им теряться? – вопросом на вопрос ответил учитель. – Не маленькие, поди, понимают, что без нас им не выжить. Да и недалеко здесь, тем более вниз по течению. Если не спешить, река сама все сделает и доставит на место в лучшем виде.
– Женщина, – спросила Нита у Дары, – о чем говорят ваши вожди?
– Они говорят, – важно сказала та, – что вы должны плыть к нашему стойбищу на лодках. Это там, куда течет река.
– А наши вещи? – забеспокоилась Нита.
– Их отвезет ма-шина, – уверила ее Дара, – ее зовут УАЗ и она сильная. В нашем клане на ней возят все тяжелое, даже целые деревья.
– Тогда скажи своим вождям, – сказала женщина, – что мы сможем взять только два челнока. На другие не хватит людей.
– Нита говорить, – сказала Дара главному прогрессору, – что они взять только два лодка. На другие не хватать человек.
– Ничего, – сказал тот товарищу, – завтра с утра с Антоном возьмете кого-нибудь, сходите сюда на «Отважном» и пригоните к нам на буксире остальные лодки. И пироги этих людоедов тоже.
– А они-то нам зачем? – последовал удивленный ответ.
– А затем, что они куда легче и маневреннее дубовых челноков и, например, сеть с них будет ставить не в пример удобнее. Досыта прокормить всю эту орду мы сможем только рыбой.
– Понятно, сделаем. Ну а теперь нам надо решить, что делать с этими, – мужчина кивнул на распростертых на земле полуафриканок, –ты что, все еще собираешься взять их с собой?
– А что, мы должны бросить их здесь связанными, или ты лично собираешься перерезать им горло? Кажется, этот вопрос мы уже решили.
– Сомневаюсь я, – покачал головой отставной прапорщик, – и опасаюсь, как бы они нам потом горло не перерезали. Уж очень их много, и слишком они буйные.
– Погоди, Андрей. Из любого безвыходного положения есть как минимум два выхода. Давай сперва попробуем с ними поговорить.
– Попробуй, Петрович… – кивнул тот.
Учитель повернулся к рыжей переводчице.
– Дара, – сказал он, – спроси у этих, которые лежат на земле, может ли кто-нибудь из них говорить на твоем языке?
Девушка спросила, и в ответ одна из полуафриканок постарше, повернув в их сторону голову, произнесла несколько слов.
– Эта мочь, – сказала Дара, с чувством презрения глядя на поверженную женшину, – она знать наш язык, когда их племя менять вещи, а не кушать человек.
– Отлично, – обрадовался Петрович, – пообщаемся. Гуг, Серега, поднимите эту даму на ноги. Только аккуратней, не уроните. Быть может, вам с ней еще спать.
– Старовата она для нас, Сергей Петрович, – буркнул Сергей-младший, беря «даму» за предплечье и под грудь, – на это дело пойдет разве что Антону Игоревичу. Ну, Гуг, на раз-два, взяли!
Одним рывком парни легко подняли женщину на ноги и повернули лицом к вождям. В ее глазах метался испуг и растерянность.
– Ничего не старовата, – с солдатской прямотой прокомментировал слова юноши физрук, оглядев полуафриканку, – морщин нет, коровьего брюха тоже, груди ушами спаниеля не висят. Короче, Серега, баба в самом соку, была бы только у нее мордашка чуть помилей…
– Товарищ старший прапорщик, – шутливо сказал главный прогрессор, – имейте совесть, не мешайте мне вести допрос пленной.
– А может, я ее сам допрошу? Так сказать, по старой памяти.
– Пока не стоит, – покачал головой учитель, – ты у нас Главный Охотник и Великий Воин, кушаешь таких на завтрак, обед и ужин по две штуки. Вот если она уйдет в отказ – отдам ее тебе. А пока буду говорить я, мягкий, белый и пушистый, который и мухи не обидит, если только та не нагадит ему в суп.