– Ищи гавань, – приказал Гисандр сквозь свист ветра капитану, оглянувшись на шедший за ним флот, который болтало по волнам так же, как и флагманскую триеру. – Хватит испытывать судьбу. Нужно пристать и вытащить корабли на берег, пока не стемнело и мы на налетели на скалы.
– Все верно, дальше тянуть нельзя. Будет сделано, господин Гисандр, – кивнул капитан и добавил с нескрываемым удивлением, огладив бороду: – Не знал, что спартанцы такие хорошие мореходы.
– Спартанцы в этом деле новички, – не купился на лесть новоиспеченный наварх, – просто мне уже приходилось несколько раз попадать в шторм. Спартанцы ничего не боятся на земле. Но не стоит рисковать их жизнями там, где властвует Посейдон.
Сказав это, он замолчал и вновь вперил свой взгляд в свинцовые волны и серый небосвод, почти смыкавшийся с ними впереди. Там, где должны были показаться Прасии. Но не раньше, чем завтра. И не раньше, чем спартанский флот будет готов нанести новый удар.
Еще с утра все выглядело безмятежным. Весь первый день плавания навстречу царю Леониду прошел без приключений. Наварх забрал с собой большую часть боеспособного флота из двенадцати триер, включая «пиратские» экипажи, оставив в Кифанте всего шесть кораблей. А также приказ – починить севшую на мель триеру. В крайнем случае снять с нее, а также со второго разбитого корабля, все ценное. Все остальные корабли наварх был вынужден оставить в удобной гавани Кифанты по двум причинам. Первой была бессмысленность использования боевых кораблей в новой операции по захвату Прасий без десантных частей, то есть морпехов. Поскольку почти пять сотен бойцов он «списал на берег». Вернее, поставил им новую боевую задачу.
После недолгих размышлений Гисандр решился разделить силы своей ударной армии. Двести верных Леониду спартиатов оставались с Эгором охранять порт Кифанты и сам город. Такого количества солдат было достаточно, чтобы держать город в повиновении и даже отбиться от неожиданного нападения не слишком больших сил противника, если они появятся. Гисандр рассчитывал, что вопрос с Прасиями решится раньше, чем возникнет такая необходимость. Хотя и не исключал этого. Все-таки в нескольких днях пути на юг находился Заракс, и дальше, за ним, Эпидавр-Лимеры. Гарнизоны этих портов, по словам Леонида, после начала вторжения могли склониться в сторону дома Еврипонтидов. И тогда нападение на Кифанту становилось вполне вероятным.
Впрочем, и там находились шпионы царя Леонида, которые вели агитацию среди солдат и населения. Так что еще оставался шанс, что гарнизоны этих городов все же перейдут на его сторону или, по крайней мере, сохранят нейтралитет. «Даже если на колебания у них уйдет пара дней, с тех пор как они узнают о начале войны, – размышлял Гисандр, сидя накануне вечером на пирсе Кифанты и глядя на суету моряков, пополнявших запасы, – мы сможем выиграть время и захватить Прасии. А потом, при необходимости, вернуться сюда по морю и выбить всех врагов Леонида из города. У них ведь нет флота, и передвигаться воины Леотихида смогут лишь посуху».
Вообще, за последние месяцы войны с персами недавний спартанский пехотинец, а теперь первый в истории Спарты наварх, уже привык больше полагаться на флот. Ему нравилось передвигаться на кораблях, покрывая значительные расстояния и, неожиданно для врагов, перемещаться с одного театра военных действий на другой. Но судьба Спарты решалась сейчас на суше. Именно необходимость знать, что происходит в окрестностях атакованных городов и на дорогах, ведущих в столицу, заставила наварха отправить еще три сотни гоплитов под командой Архелона пешим путем на север, в сторону Прасий. Этот отряд должен был прибыть туда не позднее чем через три дня. А если спартиаты смогут передвигаться еще и ночью, чего не могли сделать без большого риска корабли флота, то и за два. Архелон имел приказ найти армию Леонида, которая уже могла к тому времени штурмовать город с суши, а может, и с моря, и присоединиться к ней. Или же, в том случае, если штурм еще не начался и армию царя отыскать не удастся, ждать прибытия кораблей Гисандра на берегу. Вступать в бой с ходу Архелону запрещалось. Только по приказу царя или совместно с флотом наварха.
Вторая причина, которую Гисандр не озвучивал никому, выглядела не очень по-спартански, но вписывалась в его тайную стратегию. Опять же из-за отсутствия флота у врагов Леонида, шесть триер в гавани Кифанты в самом безнадежном случае можно было использовать для бегства, а официально «для переброски осажденного гарнизона в любое место побережья». В этом случае маневр можно было приравнять к ложному отступлению, которое спартанцы практиковали на суше. Но в глубине души Гисандр надеялся, что ему не придется прибегать к этому маневру. Поскольку в глазах еще не привыкших к морской войне спартанцев все это очень походило бы на бегство, а это было неприемлемо для гордых спартиатов.