Вот только чем больше он вмешивается в свой Ночной мир, тем сильнее этот мир отличается от реального. И уже очень многие одиторы поплатились жизнями за то, что перепутали созданные своим воображением чудеса с истинно существующими.
Не оглядываясь, Найл прислушался к происходящему за спиной. Сейчас там должен находиться шар. Обычный паучий воздушный шар, трепещущий на ветру и распространяющий острый запах испуганных порифид.
— Это ты, Скорбо? — окликнул мертвого разведчика правитель.
— Ты опять не даешь мне покоя, двуногий, — мысли смертоносца пропитывала ненависть, но в Ночном мире противостоять одитору он не мог. Как пожалуй, теперь не смог бы противостоять возмужавшему Найлу и в реальности.
Посланник качнулся — не телом, а только сознанием, назад и увидел себя со спины: растрепанные волосы, серая туника, широкий с тиснением ремень, перевязь меча. И тут же ощутил страстное желание вонзить хелицеры себе в шею.
— Вверх! — приказал Найл и хлестнул волной ужаса по пристроченным на стенки шара карманам с порифидами. Маленькие существа начали торопливо выделять свой едкий летучий газ. Мир покачнулся и палуба стремительно стала удаляться.
Несколько мгновений внимание Скорбо оставалось прикованным к нечесаному затылку, но потом паук огляделся, и Найл увидел его глазами три парусника, упрямо роющих носами волны, оставляя за собой расходящиеся кильватерные струи.
— Выше, выше, — продолжал требовать правитель, заставляя смертоносца оглядеть горизонт. Никаких признаков земли — ни темной полоски, ни далеких облаков, ни мелькающих чаек или стрекоз.
Лапы начали остывать, мысли стали тягучими и вялыми.
Похоже, он забрался слишком высоко. Этак паук заснет от холода и станет совершенно бесполезным. Впрочем, осмотреться он успел — скал и мелей в ближайшие день-два флотилии опасаться явно не стоит.
Скорбо, словно почувствовав возможность насолить двуногому хозяину, послал шар еще выше, с наслаждением проваливаясь в небытие, и Найл опять оказался на мостике корабля.
— Кирнук, если ты устал, я тебя заменю, — холодно предложила морячка, прогуливаясь вдоль перил. Она остановилась, потянула к себе закрепленный правителем шнур, разочарованно отпустила. Для нее в последние минуты ничего не происходило — не появлялся казненный смертоносец, прославившийся своей жестокой охотой на обитателей города, не стоял на расстоянии вытянутой руки Посланник Богини, не взлетал в небо паучий шар.
— Тигнай! — вытянув из-за пояса хлыст, позвала она. — Встань к рулю! Похоже, Кирнук заметно постарел. Проштрафившийся мужчина, опасливо косясь на морячку, передал рулевое весло поднявшемуся на мостик Тигнаю, торопливо шмыгнул к лестнице, но короткий щелчок хлыста дотянулся-таки до его плеча. Кирнук пискнул и скатился по лестнице.
Посланник Богини дернул головой и открыл глаза.
— Вас разбудили, мой господин? — Нефтис вскочила на ноги и сжала в руке копье, готовая карать неловких двуногих.
— Поднимись к Назии, скажи ей, что на два дня пути земли вокруг нет.
— Да, мой господин.
— Постой. И спроси еще: она специально Кирнука в плечо ударило, или так случайно получилось?
Найл представил себе, как удивится вопросу морячка и широко улыбнулся.
Соленая рыба оказалась на столе уже на третий день. А на четвертый — к обеду перестали подавать фрукты. Правда, пресной воды пока имелось в достатке, но в памяти Найла прочно засели слова о том, что из рыбы можно выдавливать годный в питье сок, и он с содроганием ждал этого часа. Правда, это ничуть не мешало правителю проводить время за рыбалкой.
Вдали от берегов клевало плохо, удавалось вытянуть лишь три-четыре «хвоста» в день, но Посланник не терял надежды рано или поздно ощутить мощный рывок стокилограммового тунца или другой настоящей рыбы.
Однако повезло не ему, повезло моряку с малого корабля, шедшего справа от флагманского судна — над волнами пронесся восторженный крик, и почти одновременно из воды метрах в ста взметнулось стремительное сверкающее тело.
Рыболов умелым движением опрокинул рыбину на бок, не давая ей выбросить крючок изо рта и стал торопливо наматывать на локоть шнур, спеша выбрать слабину. Добыча тем временем пыталась уйти в сторону от корабля, но снасть заставляла ее полого поворачивать к борту.
Почувствовав опасность, рыба совершила еще один высокий прыжок, отчаянно мотая головой из стороны в сторону, а упав, устремилась вертикально вниз. Шнур резал воду с такой силой, что свист доносился даже до Найла. Рыболов прикусил губу, весь напрягшись, но снасть не отпускал. Посланник вспомнил, как изрезала ему ладони выскальзывающая леса и в полной мере оценил предусмотрительность моряка, намотавшего шнур на руку: получалось, он удерживал добычу не пальцами, а всем локтем.