— Ты какой-то озадаченный, — заметила Роза, подойдя к стоящему под небольшой деревянной смотровой вышкой Шону. — Что-то случилось? Ты ведь сказал, что Федор поможет тебе с письмом чуть позже.
Родригес глубоко вдохнул свежий, пропахший сыростью и лесным ароматом воздух. Он все смотрел на разрисованное красным закатом небо, провожая взглядом уходящую за горизонт звезду.
— Он согласился помочь, но, ожидаемо, за определенную плату. Когда стемнеет, я должен пойти с его отрядом на охоту.
Роза возмущенно посмеялась, выдавливая из себя какое-то подобие улыбки и, окинув взором стоявшего у дальней стены Федора, заговорила:
— У него тут куча вооруженных людей, почему ты должен идти с ним на охоту? Он сам не может в оленей пострелять, или на кого он там охотиться?
— Ему важно присутствие каждого, а один из охотников приболел, я должен его заменить. Охранники должны постоянно обеспечивать безопасность поселения, поэтому их Федор не трогает, — Шон немного помолчал, медленно опуская голову вниз. — Он охотиться на медведя.
— Медведя? — чуть ли не вскрикнула Роза. — На нашу группу напал медведь, мы из-за этого даже машины бросили. Это на него они хотят идти? — Шон одобрительно кивнул, продолжая поедать взглядом мокрую землю.
Роза тихо шепнула ругательство, отворачивая голову в сторону. Она осознавала всю тяжесть ситуации. К тому же перед ней стоял выбор. Остаться в этом поселении в поисках более менее спокойной жизни за массивными деревянным стенами, охраняемыми вооруженными охотниками и солдатами? Продолжить путь с Шоном, помочь ему с поиском ответа на его вопросы, возможно, приблизив тем самым победу над мутациями? Порой в ее голове проскакивала мысль насчет первого варианта. Но нет. Ей оказался ближе долгий и тяжелый путь борьбы с болезнью. Что же заставило ее выбрать этот вариант? “Прошлое, — прозвучал ответ в голове. — Незабытое прошлое”.
Солнце, бросив последний отблеск света, скрылось, оставив небо во владение луны. Звезды мерцали на черном полотне, как и прежде, в те прекрасные времена. Хоть что-то в этом мире никогда не меняется.
Вокруг стоящего перед входными воротами стола, склонившись над озаряемыми светом свечи картой местности и вырванными листами тетради, где черные палочки и крючки складывались в написанные неразборчивым почерком слова. Родригес вместе с другими охотниками слушал произносимую Федором речь. Неторопливый и четкий голос до мельчайших деталей проговаривал информацию о задании, об их главном на эту ночь враге. Его слова напоминали речь генерала, призванная подбодрить солдат перед решающим боем, который станет для кого-то последним, а для кого-то первым.
Подпирая стол, по бокам стояли двуствольные ружья. Одно из них было грязным, потертым, на некоторых металлических деталях проявлялась легкая ржавчина. Федор взял бедное, потрепанное оружие и протянул его Шону. “Ну разумеется, — стараясь не подавать виду, бесился у себя в мыслях Родригес. — На что я мог рассчитывать? Хорошо, если оно стрелять хотя бы будет”.
— Как пользоваться, думаю, учить тебя не надо, — проговорил с небольшой усмешкой лидер.
Шон крепким хватом взял ружье, осматривая ржавый, поцарапанный корпус оружия. Видно, им пользовались еще задолго до начала всего “этого”, и пользовались крайне небрежно.
Два охранника ловко раскрыли ворота и выпустили из стен поселения группу охотников, среди которых Шон чувствовал себя крайне неуютно. Ботинки хлюпали, наступая на осеннюю грязь, ремешки оружия издавали еле слышимый металлический лязг, кто-то тихо перешептывался, направляя косой взгляд на Родригеса. “Какой-то чудик”, “Болван иностранный”, “Откуда он русский-то знает?”, “Его хоть зачем взяли?” раздавались то с одной стороны, то с другой. Порой Федор оглядывался, испепеляя взглядом, словно лазером, нарушивших тишину, фыркнув на них, словно хищник на добычу.
— А вы слыхали, что в Новожарковке случилось? — решил разрядить обстановку шедший позади всех охотник. — Страшное дело.
— Может и слыхал, но не от достоверных источников. Хватит тебе верить во все, что слышишь. До добра такое не доведет.
— Да я зуб даю, правда это! — возбужденно, слегка улыбнувшись и повысив тон, говорил охотник. — Они давно эксперименты проводят над этими гадами, все водят их к себе в хаты, кровь берут, кожу изучают, моют их. Еще бы чаем напоили, ей-богу. Я давно уж говорю, — теперь его речь стала тише и медленнее, — Они на голову больны, там почти все из местной психушки сбежались. Мне один мой знакомый говорил, что их вожак пять лет в больнице с шизофренией лежал.