- А что ж они тогда жалуются, что дома боги добрее к ним были? - удивился Борька.
- А дома у них полярные сияния были офигенские, днем и ночью. Круглый год. Ну и взрослые там, понятно, были - кормили их и всё такое. А тут-то всё самим - и еду добывать, и защищаться. Ну и гравитация тут тоже побольше.
- А, - Юрка вздохнул. Солнце заходило, весь мир вокруг стал сочным и малиновым, словно в каком-то сне. Горбушка солнца таяла в волнах - а потом вдруг полыхнула чистым зеленым огнем. Дома Димка тоже не раз видел на море зеленый луч - но сейчас это была не вспышка, а мощное сияние, которое длилось, наверное, минуту...
- Офигеть, - выдохнул Борька, когда всё закончилось. Сейчас над их головой пламенели высокие перепутанные облака, освещенные снизу огнем уже ушедшего за горизонт солнца, такие четкие, что глаз просто тонул в бесчисленном множестве огненных волокон, - а в просветах между ними совершенно другим, зеленовато-белым, неземным каким-то светом на фоне темно-синего неба сияли перистые облака. Под облаками, то ныряя в них, то снова появляясь, кружила пара хрустальных драконов. Сейчас они сверкали, как рубиновые, и Димка вновь замер, затаив дыхание. Картина была неправдоподобно красивая, словно он наяву оказался во сне...
- Может, всё же останемся здесь? - неуверенно предложил Юрка. - Красиво же тут...
- А родители как? - спросил Димка. - Дом, Родина? Предлагаешь забить?
- А вдруг мы и в самом деле двойники? - неожиданно сказал Юрка. - И дома нам вообще делать нечего, потому что мы уже там?
- А всё равно надо вернуться - хотя бы рассказать, что тут... и что с нами быть может. Со всей страной.
- А потом что? - спросил Юрка. - Вот ты вернулся, рассказал - а потом-то как жить? К самому себе домой проситься? Или сразу в детдом сдаваться идти?
- Да ну, фигня всё это, - буркнул Димка. - Никто не знает же, двойники мы тут или нет.
- Никто не знает, что двойников нет, - мгновенно парировал Юрка. - Но всё логично же. Если бы ребята пропадали с концами, целыми отрядами, у нас дома знали бы.
- А тут все из разных миров, - ответил Димка. - А даже если и из одного, то из далекого прошлого уже, которое никто толком не помнит. Так что не надо тут всякую схоластику разводить.
- Ага, лучше думать, как дома родители с ума сходят, - уже зло сказал Юрка.
- Лучше да, - не менее зло ответил Димка. - А то домой мы не вернемся вообще никогда.
- А будто кто-то вернулся, - буркнул Юрка. - Нет, ну что мы можем-то? Тут до нас пять тысяч лет ребята не хуже нас надо всем этим бились - и что?
- Ага, дикари всякие и недобитые буржуи.
- Мы вот тоже бились, - неожиданно хмуро возразил Игорь. - Так, как никто, наверное, до нас.
- И что? - спросил Димка. Настроение у него вдруг испортилось. Он сам понимал, что говорит что-то не то, но остановиться уже не мог.
- А то. До нас тут фигово, знаешь, было - Хоруны в Столице сидели, все вокруг им или дань платили или по лесам отсиживались. Мы им эту малину поломали, хотя и дорого это нам далось...
- Ну а что дальше-то? - уныло спросил Димка. - Ну, выгнали вы этих гадов, сели на их месте - и сами мхом покрылись. А у вас дома, может, черт знает что творится.
- У нас-то, наверное, как раз в порядке всё, - вздохнул Игорь. - А вот как у других - не знаю. У Ильи дома уже война шла - а это, знаешь, пятнадцать лет назад было. У Арика съезд народных депутатов собрали, как после революции, только наоборот. У Метиса дома тоже не всё слава богу - войны, к счастью, никакой нет, но гонка вооружений такая, что народ там живет хуже прежнего - ну, так родители говорили ему. Хотя как по мне, так они все там зажрались...
Димка вздохнул. О своей счастливой жизни Метис ему уже рассказывал - своя комната в четырехкомнатной квартире, дача, машина (всё это, понятно, у родителей), каждый год - самолетом на юг, на курорты... Правда, и семья у него была непростая: мама - начальник отдела в каком-то совсекретном институте, папа - чиновник в исполкоме... Но свой личный цветной телевизор и магнитофон с кучей кассет у него всё же был, хотя, конечно, дома...
- Дурацки всё как-то выходит, - сказал Юрка. - У одних народ разуверился во всём, хочет назад, в капитализм. У других, у Метиса того же, народ в шовинизм какой-то скатился, как французы при Наполеоне. Нацменов своих гнобят, те им, конечно, той же братской любовью отвечают. А такого, чтобы везде коммунизм и дружба народов, вообще нигде нет.