- Врешь ты, - уже почти безнадежно буркнул Димка. Думать, что их проводник - маг, да ещё и не добрый, не хотелось...
- Нет, не вру, - Ооль вновь хихикнул. - Ты же сам нутром своим невинным чуешь, что с ним того... нечисто. Оттого и думаешь о нем... всякое. Хотя, по идее, ажно припадать должен к угнетенному туземцу.
- Это потому, что очень задается он, - буркнул Димка.
- Ах-х, ну зачем, зачем врать? - Ооль почти искренне вздохнул. - Чуешь, что сила его - не от мира сего. Ну и завидуешь тому.
- Завидую? Я?! - возмутился Димка.
- Завидуешь, завидуешь, - Ооль вновь хихикнул. - И умению его завидуешь, и силе, и красоте его тоже.
- Да вот ещё! - возмутился Димка.
- Ой, не ври, - Ооль вдруг ткнул в него пальцем. - Себе не ври, прежде всего, это вообще глупо очень. Завидуешь. И злишься оттого.
- Не злюсь, - буркнул Димка.
- Злишься. Я же, сам понимаешь, всё такое нутром прямо чую. А меня к себе пустишь - будет и тебе магия. Да не такая, а полезная. Сможешь на людей страх дикий напускать. Или - хи-хи - радость неземную. И будут они у тебя в ножках прямо ползать, да кланяться и благодарить за ту радость. И пасть за неё будут рвать, и себе, и кому скажешь.
- Да не хочу я такого! - возмутился Димка.
- Хочешь, - Ооль вновь ткнул в него пальцем. - Себе даже признаться боишься, но хочешь. Не для себя пусть, для общего блага, только разницы-то и нет тут.
Димка смутился. Лет так в десять-одиннадцать он страшно хотел овладеть гипнозом - посмотрел, мол, на жулика, и он в милицию пошел сдаваться. Потом-то он понял, что желание глупое... но часть его всё же осталась.
- Ага, а ты только об общем благе и мечтаешь, - буркнул он.
- Не мечтаю, - Ооль даже вздохнул. Казалось, что это искренне его огорчает. - Но тебе-то что с того? Власть-то у тебя будет.
- У меня?
- По большей части, - пояснил Ооль. - У меня, знаешь, даже желания нету твоей жизнью управлять. Так, направить иногда, чтобы нам двоим лучше было... Нет, жилец я, ясное дело, беспокойный, не буду скрывать. Но радость беспредельную я и тебе смогу устраивать. И совсем не духовную даже, - Ооль хихикнул. - Ты на седьмом небе будешь.
- Или НЕ радость? - хмуро спросил Димка.
- А это от тебя уж зависит, родной, - Ооль развел руками. - Будешь договор наш соблюдать - жить будешь, как в раю. Нет - ой, пожалеешь, что на свет родился.
- Нет уж, спасибо, - буркнул Димка. В демонологии он не разбирался, но уже понимал, что если Ооль проникнет в его душу - то останется в ней до самой его смерти, а скорее, значительно дольше...
- Ой ли? - Ооль вновь склонил к плечу голову. - Власти ты хочешь? Хочешь, иначе вождем бы и не стал. И я тоже хочу. Но без тела ничего, почитай, не могу - разве что по миру шляться, да дураков разных соблазнять. А ты без знаний по миру бредешь, как слепой над пропастью. Вот-вот споткнешься - и привет. Туда улетишь, куда лампы не светят. И всех своих с собой утащишь. А вместе мы станем тут силой, подстать Мастеру. Больше даже.
- Ты-то, может, и станешь, - буркнул Димка. - А вот я...
- А ты, родной, шансик свой сейчас теряешь, - недовольно уже сказал Ооль. - Всё кругами да кругами ходишь, а решиться не можешь, языком треплешь тут, задаешь дурацкие вопросы... хочешь даром, да побольше вытянуть. Так я тебе прямо скажу - даром только морду бьют. А за силу - платят не скупясь. И за знание тоже. Ещё больше даже.
- Да что ты знаешь-то такого? - возмутился Димка.
- Да уж побольше, чем ты думаешь, - Ооль хихикнул. - Ну что - хочешь знать, что о тебе твоя Машка ненаглядная думает на самом деле? Или чем Сашка, дружок твой, на досуге занимается? Или от чего ты в петлю прямо лезть будешь, когда тебе тридцатник стукнет? Или что с твоей Родиной ненаглядной случится всего-то через двадцать годочков, меньше даже? Или где Серый, дружбан твой вернейший, погибнет? И где ты сам ласты склеишь - никому не нужный, кстати? А я вот - знаю. И могу изменить даже. Если ты тут комедию ломать закончишь и ударишь по рукам.
- Да иди ты к черту! - разозлился Димка. Он уже привык к тому, что Ооль лжет и пугает - но ЭТО было уже чересчур.
- Извини, не могу, - Ооль хихикнул, словно Димка угостил его тонкой остротой. - Я же, в общем, и есть черт. И не могу идти сам к себе.