Димка вдруг понял, что эти слова Ооля его совершенно не трогают. Ну вот ни чуточки. Зато ему вновь вспомнились слова отца: "Димка, в ЛЮБОМ споре о морали участвуют двое: один - дурак, другой - подлец. Один подвергает сомнению - причем умышленно, злонамеренно подвергает! - совершенно ясные и очевидные для любого идиота вещи, второй пытается как-то их защитить, не сознавая, что его "оппонент" сам понимает их разумность даже лучше его самого. И искажает их не по "незнанию", не ради нелепой попытки "перепонять понятное", а совершенно сознательно, ради создания той моральной серости, в которой так вольготно чувствуют себя черные душой и духом. И слушающий его не только глупо тратит своё время, но и сам, волосок за волоском, начинает сомневаться в том, в чем сомневаться НЕЛЬЗЯ. Вместо того, чтобы заткнуть поганую пасть хотя бы простым ударом кулака".
- Ну, что ты решил? - между тем, спросил Ооль. Вид у него был донельзя встревоженный. Верно, ход мыслей мальчишки совсем его не радовал. А вот надежды на него он возлагал большие.
- Что я решил... - Димка взвесил в руке меч и хмуро посмотрел на демона. - Иди-ка ты на...!
Димка понимал, что его ответ вовсе не обрадует демона - и на сей раз не ошибся. Ооль гневно зашипел, раздуваясь и становясь отчетливо больше. Казалось, он прямо вот сейчас лопнет от злости.
- Ах ты ж сука... - наконец процедил он. - Я к тебе со всей душой - а ты меня... а ты меня...
В один миг его фигура просто... исчезла, завихрившись, втягиваясь... куда-то, словно убегающая в дырку ванны вода. На какой-то миг всё замерло... потом из этой невидимой "дырки" вдруг выпрыгнуло...
К счастью, тело Димки среагировало куда быстрее, чем разум. Он изо всей силы метнул меч в самый центр... этого... и перед ним свилось в агонии кошмарное черное существо. Всего на миг Ооль принял свой истинный вид... и Димка, наверное, тут же свихнулся бы, если бы успел хоть как-то его разглядеть... но тут ТВАРЬ вдруг охватило странное бледное пламя, безжалостно пожирая её... и всё исчезло. Перед Димкой остался лишь нелепо висящий в воздухе меч. Но потом и он упал на землю.
Димка провел ладонями по лицу, стараясь успокоиться. Лес вокруг снова ожил, и казалось, что ничего этого просто не было, что это - просто какой-то дикий бред...
Димка нагнулся, чтобы подобрать меч... и едва не уронил его вновь. Рукоять обожгла его смертельным холодом - и он понял, что ему не показалось.
Морщась от холода, он торопливо сунул меч в ножны. Ещё немного постоял, пытаясь успокоиться. Голова у него до сих пор шла кругом - но, так или иначе, эта история закончилась. Навсегда. И Димка чувствовал мрачное, глубокое удовлетворение - как любой человек, который сделал свой мир чище. Причем намного. Кем бы ни был на самом деле Ооль - он погубил множество не самых, наверное, плохих ребят и девчонок. А теперь сам был низвергнут туда, откуда выполз - или был вызван чьей-то неразумной и злой волей. И уже был не в силах причинить кому-то вред...
Выйдя из лесу к лагерю, Димка снова замер. Все в нем уже проснулись и устроили обычную утреннюю суматоху. Особенно старались Маахисы и Димка невольно засмотрелся на них - особенно, конечно, на девчонок. Их гибкие тела мельтешили, беззвучно, как во сне, мелькали поджарые животы, изгибы узких поясниц, едва прикрытые круглые попы, лохмы, пятки... за остатки вчерашнего ужина разгорается суровая борьба. Неугомонный Дэй звонко бьет Талку ладонью по заднице, тот возмущенно вякает и так же звонко бьет в ответ. Дэй гонится за ним... Файму возмущенно орет, требуя тут же прекратить безобразие...
На какой-то миг Димке показалось, что это всё - ненастоящее, а настоящая - как раз мертвая тишина, в которой слышен лишь вкрадчивый, липкий голос демона...
Он недовольно мотнул головой и зашагал вперед.
Димка невольно ожидал, что его появление вызовет удивленную тишину - но на него никто не обратил внимания. Лагерь бурлил, ребята и девчонки ныряли в лес, другие возвращались из него - шла деловая заготовка завтрака...
Димка покрутил головой. Ему повезло - друзья ещё сидели у костра, не успели разбрестись по лесу... Там же, правда, обретался и Матвей, что Димке совсем не понравилось - он не хотел впутывать его в ЭТОТ разговор.