Град и в самом деле ослабел - но ливень шел сплошной стеной. Димке казалось, что он стоит под опрокинутым ведром. Мир вокруг скрылся в зеленовато-серой мгле, степь исчезала в ней уже шагов за пятьдесят. Вайми снова заорал, требуя срочно выбраться на берег - вот-вот тихая степная речка превратится в бурный поток. Ругаясь, все поползли вверх по скользкому от воды склону, цепляясь за траву. Ливень то вдруг исчезал, то рушился волнами - он шествовал над степью зыбкими стенами, изгибавшимися под ветром. В разрыве между ними Димка заметил вдруг каких-то крупных животных - в самом деле, похожих на лошадей, только покрупнее, чем любые лошади Земли. Они неслись куда-то слева направо, то ли убегая от грозы, то ли радуясь ей. Рассмотреть их он не успел - очередная волна ливня хлестнула его, ослепляя летящей водяной пылью...
Гроза к счастью оказалась короткой - но после неё, как иногда бывает, начался нудный дождь. Степь на глазах превращалась в море и они собрались на вершине обширного пологого бугра, слишком невысокого, чтобы стать холмом. Его склон сбегал к руслу очередной степной речки, рассекавшей темно-зеленые луга и небольшие рощи. Сумрачное, в неправильных, темно-серых пятнах туч небо казалось теперь странно уютным, словно ватное одеяло. Трудно было поверить, что всего несколько минут назад тут бушевала стихия. Молнии, правда, всё ещё вспыхивали, так что они легли в промокшую насквозь траву - такие же промокшие. Хорошо, что тут тепло, подумал Димка. Иначе мы сейчас просто замерзли бы нафиг...
- Здоровская гроза была, да? - спросил лежавший рядом Юрка, широко улыбаясь.
Димка ответил тем же, потом лениво перекатился на спину. Капли дождя попадали в глаза, он прикрыл их растопыренными пальцами, глядя на неспешно плывущие низкие тучи - и тут он вдруг понял, что начало темнеть...
Темнело здесь жутковато. Почти пугающе. Небо начало тускнеть, одновременно наливаясь каким-то нездоровым багрянцем - словно за ним зажгли красный фотографический фонарь, Димка не смог подобрать другого сравнения. Впрочем, даже этот свет был куда лучше неотвратимо подступающей тьмы. Разжечь костер здесь было не из чего - к тому же, это сделало бы их стоянку заметной, словно сверкающий маяк.
- Ночевать будем здесь, - решил Вайми, осмотревшись. - И надо часовых выставить, четверых сразу, чтобы никто не заснул. Иначе пробуждение может быть очень неприятным...
- Фу, какая мерзость!.. - Машка даже сморщилась, демонстративно зажав рукой нос.
Димка тоже сморщился, чувствуя терпкую вонь. Протоптанная зверьём тропа вывела их к растерзанной туше местного копытного - то ли стага, то ли тибиса, теперь уже нельзя было сказать. На ней пировали стервятники, почти скрывая её черной шевелящейся грудой - но это было, наверно, даже к лучшему. Созерцать обглоданные ребра и растащенные по траве кишки Димка уж точно не хотел...
Интересно, кто его так, невольно подумал он. Крысоволки-понгу или оррах, веселые местные птички, удивительно похожие на бескрылых голенастых орлов ростом с хорошую лошадь. Смотрелись они и в самом деле жутковато - но оказались далеко не так страшны, как рисовал их Вайми. Видно их было далеко, стреляли Маахисы метко, да и охотились оррах действительно лишь в конце дня. А вот крысоволки-понгу досаждали им всё время и Димка отчаянно мечтал хотя бы о дробовике, который позволил бы ему чувствовать себя хозяином в этом диком мире...
Матвей, не выдержав зрелища, вскинул лук и выстрелил в стервятников. Разразившись мерзкими булькающими криками, они снялись с туши и начали кружить над отрядом, как бы намекая, что они могут стать их следующим блюдом. Матвей выстрелил вверх, почти вертикально - но, конечно, снова не попал. Зато стрела, перевернувшись, полетела вниз - и, снесенная ветром, впилась прямиком в его плечо.
На минуту наверное все замерли, обалдев от случившегося. Здесь без божественного вмешательства не обошлось, подумал вдруг Димка. Уже сам факт рождения на свет этого ворошиловского стрелка есть великое чудо. Тут не просто криворукость и кривоглазость, тут явно замешан какой-то континуум. Навроде ленты Мебиуса.
Матвей тем временем потянул за стрелу - но это, конечно, была гадская стрела Ана-Ю, с двузубым наконечником, который целиком вошел под кожу и застрял в ней. Матвей охнул от боли и сел на траву. Лицо его вдруг стало очень бледным. Все тут же собрались вокруг него.