Акмай усмехнулся.
— Ничего странного. Именно так любой считающий себя свободным человек должен отвечать на расчетливое оскорбление. "Забыть", "не связываться" — всё это позиция раба. Человек Чести бросается в бой, не считая шансов, если его Честь оскорблена. Иначе никакой Чести у него не останется.
— Ой, да какой там "бой"! — отмахнулся Димка. — Это же даже не гнида, это глист какой-то…
— Я дрался с Хорунами, — спокойно напомнил Акмай. — Когда вас всех тут ещё не было. Хотя мог бы не драться. А просто тихо отойти в сторонку. Как очень многие тут. Дрался даже тогда, когда от моего племени никого больше не осталось. Пока не попал в рабство. Но даже тогда…
— И не жалеешь? — спросил Димка. Даже смотреть на шрамы на теле Акмая было… неприятно. А уж думать о том, что тот чувствовал, получая их, и вовсе не хотелось. От этого становилось просто страшно. И стыдно…
Акмай вновь усмехнулся.
— Нет. Делай, что должно, случится… что суждено.
— А как же ты стал… вот таким? — с искренним интересом спросил мальчишка.
Акмай прямо взглянул в его глаза.
— Так меня учил отец. Что жизнь дается на время — Честь навсегда. Что мужчины не плачут. Что труса безжалостно истребляют на месте. Что спор с врагом ведут мечом, а не словами. Что свои правы везде и всегда. Что не все, кто выглядит как человек — на самом деле люди. Это основа вообще всего.
— И правильно, — твердо сказал Димка.
* * *
Они поднялись на крышу дворца, глядя сверху вниз на "нижний город". Хорги с кислыми минами выгребали навоз из стойл, несколько бывших рабов присматривали за ними. Остальные старались не встречаться с Хоргами взглядами. Может, им было просто стыдно за ту позавчерашнюю свалку, подумал вдруг мальчишка. Когда пленных Хоргов изрядно отлупили, оттаскали за волосы и за ухи, давая выход копившимся многие годы… чувствам. А может, просто слишком противно. Хотя ведь и это тоже — люди, подумал вдруг Димка, глядя на понурых Хоргов. Да, насквозь подлые, трусливые — но всё же люди. И у них всё же ЕСТЬ право на второй шанс — и он должен им его дать. Какие бы они ни были мерзавцы — но обалдение, с которым они смотрели на поверженный город своих "всемогущих господ", на толпу освобожденных рабов всё же дорогого стоило. Глядишь, что-то повернется и в их заскорузлых башках…
Вопли часовых снова отвлекли его — но теперь лезть никуда не надо было и мальчишка просто повернул голову. На сей раз, идущий к городу отряд был совсем маленьким — и его сердце радостно забилось, когда он понял, что это Сашка…
* * *
— Ну? — спросил Димка спустя, примерно, полчаса. Они — он, Акмай, Асэт, Борька, Юрка, Сашка — сидели на плоской вершине пирамиды, где их хоть немного обдувал ветерок.
Говорить у ворот Сашка не стал — он был мрачный и злой, и просто отмахнулся от друга, как от мухи. Димка, впрочем, мог его понять — мало радости шляться по этому проклятому лесу, да ещё и со сломанной рукой. Пусть тебя самого мало что не на руках носят, всё равно… И он, Димка, кстати, в этом виноват — загнал Сашку в поход, хотя мог бы послать Борьку с Юркой или пойти сам — не рассыпался бы… Теперь, поев и умывшись, Сашка немного отошел. Но, всё равно, его молчание действовало мальчишке на нервы. Он уже понимал, что новости будут невеселыми.
— Червь есть, — Сашка, наконец, хмуро взглянул на него. — Всё, как рассказывали. Здоровенная гадина, вся словно из гудрона, полужидкая… Торчит из скалы, словно палец. И смотрит, — мальчишку передернуло.
— Понятно, — Димка вздохнул. Вот и не верь после этого в страшилки, подумал он. — Грохнуть его можно как-то?
— Атомную бомбу туда кинуть, — Сашка опустил взгляд, потом вновь хмуро взглянул на него. — Я не знаю, правда. Это не… не животное. Вообще не что-то ЖИВОЕ. Не думаю, что ЭТО вообще можно УБИТЬ. Только уничтожить. Да и то…
— Понятно, — повторил Димка. — Ладно. Черт с ним. Пусть так и торчит в своих горах. Жаль, конечно, что ничего нельзя сделать, но атомной бомбы у нас и в самом деле нет. Да и вообще жратвы не так много, чтобы крестовый поход тут устраивать…
— Неделю назад жертвоприношение Червю должно было быть, — напомнил вдруг Асэт. — И — не было.
— И что? — хмуро спросил Димка.
— А то, что он скоро… петь начнет. А потом… кто знает, что будет потом?
— К Червю я никого не пошлю, — сказал Димка. — Ни этого их жреца, никого. Пусть обломится.
— А если Червь того… освободится? — спросил Асэт, глядя на него. — Хочешь, чтобы мир погиб?
Димка не знал, что на это ответить — и куда вообще повернул бы разговор — но тут Борька вдруг вскочил и замахал руками.
— Ребята! Смотрите! Игорь идет!..
* * *
На сей раз, Димка не стал ждать, когда гости подползут к нему с поклонами, словно к какому-нибудь хану. Он скатился с пирамиды и вылетел из города. И, не утерпев, помчался навстречу. Не потому, что ждал каких-то особых вестей, а просто без Игоря ему было плохо. Он и не представлял, что до такой степени сдружился с этим мальчишкой — пока сам не отправил его в этот дурацкий поход…
Игорь, впрочем, соскучился не меньше — по крайней мере, широко улыбнулся и распахнул объятия, в которые Димка со всего размаху и влетел.
— Ну? Как сходили? — спросил он, освободившись.
Игорь хмыкнул.
— Не видишь?
Димка ещё раз осмотрел отряд. Все, кто уходил, были на месте и даже вполне целы — но вот никаких немцев поблизости не наблюдалось.
— Не пошли? — понял он.
Игорь вздохнул.
— Ага. Годи их, Вальфрид в смысле, повел наших через Долину Троллей, к Ледяному Озеру, чтобы обойти засады Хорунов. Взял с собой всё их Древнее Наследие — в смысле, всё оружие, которое ещё оставалось, и сухие пайки. И с тех пор его не видели. А это недели две назад было…
— И?.. — хмуро спросил Димка. Мысль о том, что с друзьями бродит ещё и какой-то… недобитый фашист, мягко говоря, не радовала.
— Без него они никуда идти не хотят.
— Понятно. А годи — это вообще кто? Вождь?
Игорь вновь хмыкнул.
— Нет. Жрец. Вождя Адольфа.
— Знаю я, что это за Адольф… — буркнул Димка. — Ладно, черт с ними. Хотят сидеть в своих горах — вот пусть и сидят. Прости, что загнал тебя в этот поход…
— Ладно, теперь мы хоть знаем, — усмехнулся Игорь.
Димка вздохнул.
— Ладно, пошли. Вы же, наверное, и жрать хотите, и купаться, и вообще…
* * *
Вечером тучи разошлись, небо стало дымчатым и зеленоватым, как всегда здесь на закате. В нем кружили пёстрые здешние птицы, похожие — повадками и формой — на земных стрижей. Игорь и Димка сидели на вершине пирамиды, глядя на закат. А ведь это мой последний закат здесь, понял вдруг мальчишка. Завтра должны вернуться ребята, которых я неделю назад послал к Морю Птиц, к лагерю, флоту и девчонкам. И, какие бы вести они не принесли, завтра же мы отсюда уйдем, запасы жратвы на исходе…
Димка ошалело помотал головой, глядя на наплывающий с востока вал пышных зеленовато-золотистых облаков. Мальчишка до сих пор не мог поверить, что он — Димка Светлов, не самый, честно скажем, выдающийся ученик седьмого "б" класса, стал вождем самой настоящей революции, выиграл пусть маленькую, но совершенно настоящую войну, и, наконец, стал настоящим царем таинственного города в джунглях… А уже завтра это всё кончится. Они снова отправятся в путь — и кто знает, что будет в конце?..
В общем, настроение у Димки было… сложное. Он чувствовал себя так, как прошлым летом, когда, оборвав очередной листок календаря, вдруг обнаружил под ним август. Вроде бы и до конца каникул — ещё тридцать один бесконечно длинный день, и погода самая что ни на есть летняя — но беспечное летнее настроение исчезло, как-то вдруг стало ясно, что две трети лета уже вообще-то прошли, с каждым днем осень и школа будут всё ближе, мысли о них — всё отчетливее, и самое главное в лете — ощущение, что впереди ещё целая бездна свободного времени — уже не вернется…