— Ты чего?! В тюрьму мятежников садят или душегубов, а воров-то за что? Они же жизни не лишают. Это не по закону гильдии даже.
— Какой гильдии? — познания Сашки в данной области были, однако, достаточно смутными. Он помнил, что гильдии были чем-то вроде древних профсоюзов.
— Воров, естественно, — удивленно ответил Шиан. — Я там учеником был… все мы были. Хорошее было время! А потом наместник в Церрасине сменился, и тангэков привел, а они не люди — звери. Гильдейский дом сожгли, взрослые — кого не убили, того в тюрьму, нас только успели на лодку посадить, но нас в море отнесло, а там шторм. Ну и… теперь мы здесь. Сначала-то считали, — повезло. А теперь иногда думаешь, — лучше бы тогда с взрослыми порубили…
— Лучше уж в тюрьму, — сказал Сашка.
— Да ты что? — Шиан посмотрел на него почти с ужасом. — Там же каждый день на пыточный двор. Если палачи хорошие — то всего пару недель помучают, и всё. А если плохие — то и год не дадут умереть, и два, и три, пока всю душу по волоску не вынут. А мечом, говорят, и не больно совсем. Раз — и ты уже у предков. И всё.
Сашку передернуло. От рассказа Шиана повеяло какой-то совсем уже нездешней черной жутью. Нет, конечно, на Земле в прошлом тоже и на кол сажали, и варили в кипящей смоле, а Иван Грозный, говорят, скормил какого-то боярина крысам, — но такого точно не было, даже у фашистов…
— У нас по тюрьмам никого не мучают, — как-то даже обиженно сказал он.
— А зачем тогда вообще в тюрьму сажать? — удивленно спросил Шиан.
— Ну, это… — Сашка почесал затылок. — Перевоспитывать.
— Пере-вос… А что это?
Сашка облегченно вздохнул — контакт, похоже, состоялся. Он даже устроился поудобнее, готовясь к длинному рассказу.
— Ну, видишь ли…
— Ой, это мы удачно зашли, — сказал Шиан Та, выглядывая из-за гребня холма. Сашка лежал рядом с ним, тоже глядя вниз. Там, на берегу моря, лежало селение Горгулий — с полдюжины «фигвамов» — конических сооружений из фигни и палок, как однажды описал их Льяти. Сам Сашка в этом селении не был, и не особенно рвался, — ничего интересного там явно не было, — но сейчас возле селения стоял плот Волков, — с убранным парусом, но на его мачте развевался алый флаг с девятью звездами. На берегу горел костер, возле него кружком собрались ребята — и Волки, и местные. Праздник, не праздник, — но общались они, похоже, довольно дружелюбно, и расставаться в ближайшее время не собирались. Всего-то и осталось — пойти туда, к ним… но Сашка поймал себя на том, что как раз этого ему и не хочется. Предстоящая встреча с «Аллой Сергеевной» пугала. Ещё сильнее пугала опасность опозориться перед ребятами. Они там будут с Хорунами драться, может, и насмерть, — а он будет сидеть в Столице, кушать манную кашку под бдительным присмотром «Аллы Сергеевны», и чувствовать себя последней предательской свиньей…
— Ну что — пошли, что ли? — он повернулся к вождю Квинсов.
— Ой, да ты что? — Шиан даже испугался. — Тебе-то ничего, а меня Волки страсть как не любят. «Алла Сергеевна» лично обещала меня за пальцы на ногах подвесить, за воровство. А я что, себе враг?
— Дурак ты, — с чувством сказал Сашка. За два этих дня вождь Квинсов — улыбчивый, очень быстрый в движениях, — даже начал ему нравиться. — Ты домой, что ли, не хочешь?
— Не хочу, — неожиданно хмуро сказал Шиан. — А после того, что ты мне рассказал, — ещё больше не хочу. У вас-то все, как люди живут, а у нас…
Сашка вздохнул. За эти два дня он много что слышал от Квинсов об их родине — и от услышанного голова просто шла кругом. По земным меркам Квинсы жили в настоящей сказке, — но сказке, очень страшной. Он наслушался уже историй о великом граде Церрасине, славном пыточных дел мастерами и крупнейшим на континенте рынком рабов, о набитых бриллиантами сокровищницах, которые охраняют механические скорпионы и гигантские пауки, которые слышат даже стук сердца, о невидимых змеях, о громадных голубых крысах, ворующих младенцев, о многокрылых гигантах варренах, извергающих молнии, разящие без промаха и без пощады, об окружающих город бесконечных черных джунглях, в которых правят белоглазые н`ктаа, слепые и безумные, они наводят морок свистом, а потом высасывают душу… Слушать про это было очень интересно, — но видеть всё это наяву Сашке как-то не хотелось. Да и самим Квинсам, видимо, тоже…
— А что ты хочешь-то? — спросил Сашка. — К нам? Или до конца дней где-нибудь в дупле сидеть, одичав до лешего?
Шиан сморщил нос, смешно и задумчиво.
— Я свободу хочу, — наконец, сказал он. — А у Волков меня в яму какую-нибудь посадят, будут пальцами тыкать и смеяться. Лучше смерть, — он сказал это как-то очень спокойно — и, наверное, как раз поэтому Сашку передернуло. Шиан и в самом деле, наверное, поступил бы так…