Эдик повернулся, чтобы подобрать копьё… и столкнулся взглядом со вторым оборотнем — тот стоял за спиной, буквально в трех шагах. Сердце ёкнуло, подступив прямо к горлу, но мальчишка не двинулся, — тело словно отнялось. Оборотень смотрел на него пристально и безразлично. Он не двигался, лишь его текучий, длинный мех слабо шевелился под ветром.
Словно в каком-то страшном сне, Эдик повернул голову. Справа от него стоял второй оборотень, слева — третий. Он даже не заметил, откуда они появились, — словно сгустились из воздуха. Ничего жуткого в них, на первый взгляд, не было — никаких тебе налитых кровью глаз и клыков, торчащих из пасти, — но исходившее от них ощущение СИЛЫ, перед которой человек — ничто, пугало несравненно больше.
Мальчишка оглянулся. Так и есть, — за спиной стоит четвертый, непонятно когда успевший подойти — ему-то показалось, что до тех горящих глаз добрых метров пятьдесят! Глупо брошенное копьё лежит шагах в шести, дубинка в рюкзаке, — да и она тут не поможет. Против одной такой зверюги у него ещё были какие-то шансы, но стая… Схватят за руки и ноги и раздерут начетверо, вот и весь бой. Такая перспектива казалась мальчишке вполне реальной — каждая из зверюг весила, наверное, добрых килограммов сто, и он мог бы дотронуться любой до морды, почти не опуская руки. Пока что, правда, его никто не собирался рвать. Оборотни откровенно рассматривали его, и под этими взглядами мальчишка почувствовал себя… неуютно, мягко говоря. В классе он был самым сильным, после Максима, — но тут-то не класс…
Стоявший впереди оборотень вдруг повернулся и беззвучно потрусил в лес. Сделав шагов пять, он оглянулся и посмотрел на мальчишку. Эдик оглянулся, — остальные трое надвинулись, откровенно отрезая путь, и в голове у него взорвался целый вихрь мыслей. Его, без всяких сомнений, ПРИГЛАШАЛИ, — но вот к кому?..
Глубоко вздохнув, мальчишка подошел к рюкзаку, — будь что будет, но бросать вещи он не собирался. Оборотни не двинулись, один даже немного отступил, освобождая дорогу. Словно во сне, Эдик поднял копьё, — оборотни даже не двинулись, лишь один презрительно зевнул, показав страшенные зубы, которым явно ничего не стоило превратить древко толщиной в два пальца в щепу…
Тем не менее, едва он взял копьё в руку, морок отступил. Мальчишка понял, что он всё же не пленник, а гость… пусть приглашение и того сорта, от которого невозможно отказаться. Он глубоко вздохнул, и пошел вслед за зверем, указывающим путь.
Шли они недолго, всего минут пятнадцать, — даже толком не успело стемнеть. Мальчишка терялся в догадках, к КОМУ его ведут. В голову лезла всякая сказочная чушь — Баба Яга, Кощей Бессмертный, кикиморы, лешие… ну не Хозяева же, в самом деле, перехватили его в этом лесу!..
Шли они вверх по склону и куда-то вправо — Эдик, как ни старался, не мог запомнить путь. Казалось, что приметы, если такие и есть, сами ускользают тут от взгляда, — и это необъяснимо его злило. Казалось, что идешь во сне, — только вот во сне ноги не болят от постоянного подъема в гору…
Его проводник остановился у крутого заросшего склона, потом вдруг отступил и даже повел носом, словно указывая цель. Мальчишка подошел… и вдруг понял, что смотрит на небольшую плетеную дверь, замаскированную так искусно, что он едва разглядел её с двух шагов. Он оглянулся на сопровождающих, — они сели и смотрели на него с неким ироничным интересом. Эдик вздохнул и открыл дверь.
Он не представлял, что собирается увидеть, — наверное, всё же тайное подземелье Хозяев со всякими там лампочками и циферблатами, — но увидел неожиданно просторную, сухую и чистую землянку, едва освещенную горевшим в дальнем конце очагом. В нос ударил горький запах дыма и каких-то трав. Мальчишка вошел, ошалело осматриваясь. Чем-то помещение походило на музейную кладовку — стен не видно под висящими на них резными костяными и деревянными фигурками, аккуратными пучками каких-то трав и корешков, маленькими, словно бы игрушечными, но богато изукрашенными луками и копьецами, колчанами, какими-то сумочками, поясками и вообще не пойми чем. Ни дать, ни взять, какой-то древний магазин. Пол застелен шкурами, на них у очага сидит древний старик с длинными — до пояса — седыми волосами…
Услышав его, «старик» быстро повернулся — и Эдик увидел, что ему едва лет четырнадцать. Светлое, высокоскулое лицо, длинная одежда из тщательно выделанных, похожих даже на замшу шкур, короткий нож на поясе — не оружие, а просто инструмент, это мальчишка понял сразу. Сейчас он видел, что волосы у хозяина дома не седые, а просто очень светлые, ещё светлее, чем у остальных Куниц, — черты лица не оставляли в этом никаких сомнений. Только вот — никаких украшений, ремешков и косичек. И взгляд светло-голубых глаз такой, что сердце снова ёкнуло и подступило к горлу — перед ним, в самом деле, сидел тысячелетний старик, помнивший каждый прожитый тут день…