— И что? — Димка не понимал, куда клонит Метис, но сам разговор ему почему-то не нравился.
— А то. Ты про всяких двойников в фантастических книжках читал же? Вот и мы, может, такие же двойники. А настоящие мы — ни сном, ни духом… Никуда не пропадали, дружно вернулись домой, пошли в школу, и так далее… А мы тут. И, даже если получится вернуться — то куда? Сам к себе домой придешь и себе скажешь: пойди нафиг, я теперь тут жить буду?
Димка ошалело помотал головой. С одной стороны, при мысли, что на самом деле он никуда не пропадал, что его родители и прочая родня не сходят с ума, обшаривая морги и болота, он испытал невероятное, прямо-таки космическое облегчение. С другой стороны выходило, что у него украли его же собственную жизнь, выбросили непонятно куда и непонятно зачем, вернее, даже хуже — сам он теперь непонятно кто и непонятно зачем. Сразу резко зашумело в голове, волной накатилась тошная слабость. Тело обмякло, как ватное, мальчишка привалился к стене. Сейчас ему не хотелось уже совершенно ничего…
— Димк, купаться ещё будешь? — спросил Лис.
— Не-а, накупался уже, — буркнул Димка, вытягиваясь на песке. Вообще-то, на самом деле Лиса звали Аристархом, — в разговоре неизбежно сокращаемым до Арика, что невероятно его злило: лицо у мальчишки было типично русское — широкое и круглое, хитроватое, отчасти даже лисье, с далеко посаженными светло-голубыми глазами и красиво очерченным ртом, волосы густые, светлые и длинные. Димка уже знал, что он не только дружил с Метисом, но и был при нем помощником, — так сказать, заместитель заместителя. В Столице он заведовал разными скучными хозяйственными делами, до которых ни у «Аллы Сергеевны», ни у самого Метиса просто не доходили руки. «Алла Сергеевна» считала их вообще не царским делом, — ну а Метис толковал, так сказать, её волю широким трудовым массам, и тоже мало интересовался разными скучными вещами, типа того, откуда в Столице берутся дрова, весла и бревна для плотов. Лис же как раз был «министром растительных ресурсов», отвечавшим за всё это. Димка в жизни не интересовался таким вот — но, раз ему придется здесь жить, то придется работать. И не как попало, а в полную силу — иначе он просто не умел. А заготовка дров и прочего была точно не хуже прочих дел. Да, не приносящим славы, но всё равно, нужным и полезным. Реально нужным и полезным. А ничего другого Димке пока не хотелось. Хотя с того памятного боя прошла уже неделя, и физически он вроде бы поправился, он всё равно чувствовал себя так, словно его только что треснули по башке пыльным мешком. Всё вокруг казалось ему теперь ненастоящим и каким-то бесцветным, почти плоским. Слова Метиса просто перевернули его мир вверх дном, — и поверить в то, что настоящий Димка не он, что он дома, а он тут вообще непонятно кто, он не мог. Вернее, как раз мог, — но вот принять это всё не получалось. Это было, как самому предать себя, и превратиться в такую же плоскую, бесцветную тень…
— А, я тогда тоже не буду, — Лис повернулся, глядя на что-то. Догадавшись, на что он там смотрит, Димка тоже поднялся. Ну, да, так и есть, — Машка с Иркой разделывали выброшенный на берег маути, громадный здешний фрукт, росший и в западных лесах, а сюда изредка приносимый течением. В самом деле, громадный — длиной сантиметров в шестьдесят и весом килограммов в девять. Ирка упорно резала и обдирала толстую синюю шкуру, а Машка нарезала на аккуратные ломтики плотную фиолетовую мякоть, пронизанную черными, похожими на пули семенами, заворачивала их в листья и укладывала в корзину. На вкус маути напоминал земной грейпфрут, — как раз получится десерт к обеду…
Машка сейчас сидела на пятках, и Димка поймал себя на том, что бездумно любуется её стройной спиной, покрытой, как и всё тело, светло-золотистым загаром. Лис сейчас тоже смотрел на неё, — и Димка толкнул его локтем.
— Одевайся давай. Дальше будешь мне показывать, как вы тут хозяйствуете…
— Да я, в общем, уже показал всё, — Лис вздохнул и всё же отвернулся, направившись к своим штанам. Джинсам, тоже истрепавшимся и совершенно утратившим цвет, — но пока ещё как-то державшимся, хотя смотрелись они, конечно, живописно — на киностудии такие с руками оторвут, наряжать всяких оборванцев и пиратов… — Разве что просто погуляем ещё, до обеда.
— Угу, — буркнул Димка. Возвращаться в Столицу не хотелось. Царившая там суета раздражала, хотелось просто посидеть, подумать, в надежде, что мысли в голове придут хоть в какой-то порядок…
Лис смешно запрыгал на одной ноге, натягивая джинсы, и Димка невольно подумал, как Волки станут жить всего лет через десять, когда окончательно расползется земная одежда и сломаются или заржавеют последние стальные инструменты, и так работающие на износ. Хреново они станут тут жить, честно говоря. Никакой музей с биноклями не поможет. Хотя и биноклей к тому времени тоже наверняка не останется — или разобьют, или утопят, как утопили уже целых четыре штуки…