Сергей вновь включил фонарик, и ребята замерли, рассматривая пленника. Это был мальчишка лет, примерно, пятнадцати, одетый лишь в короткую набедренную повязку из куска какой-то пёстрой шкуры, длинноволосый, в каких-то бусах из пёстрых камешков на груди и в таких же браслетах на руках и ногах — одним словом, самый настоящий дикарь, но отлично сложенный и гибкий, — Димке даже на миг стало завидно. С другой стороны, подумал вдруг мальчишка, если бы он жил в этом лесу, то у него были бы мускулы не хуже…
На сплетенном из каких-то стеблей пояске пленника висели скроенные из куска шкуры мохнатые ножны, — а из них торчала рукоять ножа. Сергей нагнулся и вытащил его. Нож был очень похож на настоящий — только клинок куда толще и сделан из аккуратно обколотого кремня, а рукоять тоже обмотана какими-то шершавыми стеблями.
А ведь он мог меня убить, как-то отстранено вдруг подумал Димка, глядя на жутковато зазубренное лезвие. Воткнул бы эту штуку мне в грудь — и фиг бы я что сделал. Но не стал. Вывод? Это не враг — просто непонятно кто…
— Ну, и что нам с ним делать? — спросил Сергей.
Пленник осторожно приоткрыл неожиданно зеленый глаз и посмотрел на него. Раньше Димка никогда не видел людей с такими отчетливо зелеными глазами — вон, у Борьки Стеклова глаза зеленовато-карие, но это потому, что сам он рыжий, как черт. А сочетание черных волос, зеленых глаз и неожиданно светлой кожи было, мягко говоря, странным.
— Русский понимаешь? — обратился Сергей к пленнику. Тот снова зажмурился, замычал и помотал головой — слишком энергично, на взгляд мальчишек.
— Вот что, ребята, — с кровожадной улыбкой предложил Сергей. — Давайте его зажарим и съедим.
— Ы! — пленник отчаянно дернулся и уставился на них с явным испугом.
— Понимаешь, — с усмешкой констатировал Сергей. — Ну, и что ты тут делал?
Пленник промолчал, глядя на него со смесью испуга и упрямства. Сейчас он извивался, как змея, стараясь освободиться от веревок.
В самом деле, что нам с ним делать? — подумал Димка. Отпускать нельзя, — мы же ничего об этом мире не знаем, и узнать, кроме как у него, не у кого. А говорить он не хочет. Ну, и что делать прикажете?.. Не мучить же его — они ведь пионеры, а не какие-то фашисты…
Сергей снова достал фонарик и с той же кровожадной улыбкой поднес его к лицу пленника. Тот слабо пискнул и зажмурился от ужаса.
— Звать-то тебя как? — спросил он.
Пленник удивленно уставился на него — похоже, что он никак не ожидал такого вот вопроса, и именно удивление перебило злость.
— Льяти, — каким-то детским, испуганным голосом сказал он. — Льяти Быстроногий.
Димка длинно выдохнул. Невероятно, что туземец знает русский язык, — но не более невероятно, чем само их появление здесь. Ладно, — теперь они наверняка во всем тут разберутся…
Пленник молчал, но было видно, что он изо всех сил борется с каким-то распирающим его изнутри чувством. С любопытством, как оказалось.
— А вы кто? — не сдержавшись, выдохнул он.
— Мы пионеры, из Советского Союза, — заявила подоспевшая Аглая.
— Откуда?
Приплыли, подумал Димка. В самом деле, — как объяснить, что такое Советский Союз человеку, который и про Землю-то не слышал, и даже в школу никогда не ходил? Да, задача…
— Развяжите меня! — вдруг потребовал пленник.
— Это мы ещё посмотрим, — туманно пообещал Сергей. — Ты зачем рюкзак стащить хотел, ирод?
— Ну так интересно же! Я таких вещей, как у вас, в жизни никогда не видел, — заявил пленник с такой несомненной искренностью, что злиться на него уже не хотелось. И тут же покраснел — должно быть, понимал, что воровать нехорошо, но тут его, как говорила Димкина бабушка, «бес попутал».
В бесов Димка не верил, а вот в то, что мальчишка, да ещё ни разу и не пионер, может стащить из любопытства незнакомую вещь — запросто. Он сам лет этак в шесть утащил отцовские часы, — и это кончилось бы для них очень плохо, не прояви мама бдительность. Попало ему в тот раз здорово, — но с тех пор Димка раз и навсегда усвоил, что брать чужое без спроса нельзя…
Смущенный вид пленника решил всё дело. Мальчишки переглянулись, потом Сергей сказал:
— Ладно, развяжем. Драться не будешь?
— Не-а! — пленник энергично помотал головой.
— Ну, ладно, давайте…
Юрка было потянулся к веревке с ножом — но Борька возмущенно заорал, и в итоге узлы пришлось развязывать. Затянули их на совесть, так что дело заняло добрых минут десять. Пленник недовольно сопел и время от времени подергивался, намекая, что ребята могли бы работать и быстрее.