Между тем, Льяти продолжал сыпать вопросами, как из пулемета — пусть он и дикий, любопытства ему было не занимать. При всем этом, его поражали даже совершенно обычные, с точки зрения пионеров, вещи, начиная от обычной стальной ложки, — Льяти не принимал её назначения, но сам материал ему понравился, и он стал расспрашивать, где можно найти такой. Однако, обстоятельный рассказ Сашки о железорудных шахтах, конвертерах и доменных печах прошел как-то мимо его ушей — Льяти совершенно искренне не понимал, как можно сделать какой-то МАТЕРИАЛ. Мастерить из уже готового — это он знал и хорошо в этом разбирался. А вот сделать что-то, в природе несуществующее, — это в его представлении было самой настоящей черной магией…
Сашка неосторожно дал ему посмотреть свою финку, — и в итоге её едва удалось отобрать: Льяти быстро оценил преимущества стального оружия над каменным. Хорошо хоть, что с одеждой таких проблем не возникло, — ткать здесь умели, хотя лишь в немногих племенах, да и там ткали, в основном, паруса и ковры, а не одежду, которая здесь сводилась к обусловленному приличиями минимуму. Идея же обуви оказалась для Льяти совершенно непонятной, — из чистого любопытства он выпросил у ребят пару кедов, но ни одна не налезала ему на ноги, подошли только кеды Максима.
Льяти сделал в них несколько неуклюжих шагов, едва не свалился, сел и торопливо сорвал их со ступней, заявив, что носить такие штуки — только издеваться над собой, и без них гораздо лучше. А наивная попытка девчонок подстричь ему волосы едва не привела к драке, — Льяти возмутился так, словно ему попытались отрезать уши. Сашка сказал, что у туземцев, наверное, табу на стрижку волос.
Про табу Льяти не понял, просто заявил, что длинные волосы выглядят красиво. По мнению Димки, выглядели они дурацки, по-девчоночьи, как и нацепленные на Льяти украшения, но понимания в этом вопросе он не нашел — Льяти говорил одно: «это красиво», а все попытки объяснить, что это не так, игнорировал. В самом деле, если девчонки могут украшать себя, — то почему нельзя мальчишкам?..
Аглая едва не плевалась от такой дикости, но поделать ничего не могла: насильно стричь и наряжать гостя было бы всё же несколько невежливо. Димка хихикал про себя, глядя на её попытки остаться в рамках «дипломатического протокола». Всё же странный народ девчонки: придумывают себе всякую фигню, а потом сами с ней маются, словно Льяти — и в самом деле посол какой-то зарубежной страны, хотя ежу ясно: он никого, кроме себя, не представляет. Это, конечно, не отменяет обязательств вести себя с гостем вежливо, — но нельзя же давать ему слишком задирать нос!..
Между тем, Льяти осмелел настолько, что попросил посмотреть фонарик. Сергей с усмешкой протянул ему свой. Фонарь у него был, что надо, — хромированный, с ползунком на три положения и кнопкой. У Димки тоже был фонарь, только китайский — квадратный, из черной жести, но зато с толстой линзой, дающей далеко достающий, узкий, сильный луч.
Льяти очень осторожно, словно опасаясь обжечься, прикоснулся к тонкому блестящему металлу, — а потом недоуменно закрутил в руках длинный рифленый цилиндр. Димка показал ему, как включать свет — Льяти пискнул от испуга и выронил фонарик. Девчонки вокруг захихикали, и он цапнул фонарик как готовую взорваться гранату, — даже зажмурился от ужаса. В этот раз захихикал уже Димка. Пусть Льяти очень отличался от них, — но в самом главном все мальчишки во Вселенной оказались похожи: они до смерти боялись показать свою трусость перед девчонками.
Кажется, сам Льяти был искренне удивлен тем, что с ним ничего не случилось. Потом он мгновенно осмелел и принялся щелкать выключателем, а также вполне идиотски хихикать, направляя фонарик в лица ребятам, так что отнять его назад удалось только с большим трудом, — хотя запасные батарейки у них были, их стоило поберечь, так как достать новых тут уже негде…
— И его вы тоже сделали? — спросил Льяти.
— Ну, не мы, но сделали, — ответил Димка.