Фанетта ожидала свою хозяйку в покоях, состоявших из пяти комнат. Из спальни был выход на балкон, откуда открывался вид на парк.
Мари восхищенно разглядывала многочисленные яркие клумбы, украшавшие газоны, струи воды, бившие из фонтанов разного размера, и статуи среди посыпанных гравием дорожек. Солнце уже почти село, и слуги в ливреях устанавливали жаровни, лампы и факелы.
— Тебе нравится? — К ней подошел Тристан.
— Еще бы! Кому это не понравится? — Мари прислонилась к мужу, наслаждаясь силой его тела. Он обвил рукой ее талию и поцеловал чувствительную точку у нее за ухом.
После того как Тристан узнал о возвращении герцога и приглашении, он стал вести себя с ней гораздо раскованнее. Мари надеялась, что дни, проведенные здесь, смогут значительно улучшить их отношения.
Прильнув друг к другу, супруги некоторое время любовались живописным видом.
— В восемь будет сервирован ужин. Нам нельзя опаздывать, — сказал де Рассак.
Мари кивнула:
— Хорошо, я поспешу. Ты покидаешь меня?
— Да, иначе ты не соберешься.
— Такая вероятность, несомненно, существует.
С помощью Фанетты Мари довольно быстро оделась и причесалась. Платье, которое она выбрала, было из сиреневого атласа с розовыми лентами и воланами. Модный вырез достигал плеч, обнажая приподнятые корсажем груди и большую часть спины. Из поднятой вверх, украшенной шелковыми цветами прически на плечи спускались два завитых локона. Мари нанесла на скулы румяна, подкрасила губы, а в уголок рта поместила мушку. Угольный карандаш выгодно подчеркнул ее глаза.
Молодая женщина давно так не наряжалась. Для праздников в окрестностях «Мимозы» Мари предпочитала гардероб попроще и давно уже отказалась от косметики. Но сегодняшний прием требовал чего-то особенного.
Как раз когда она спрашивала себя, понравится ли все это Тристану, он распахнул дверь, и Мари на мгновение затаила дыхание.
Она ожидала, что муж наденет один из костюмов каких-нибудь жизнерадостных тонов, в которых она видела его в Версале. Вместо этого Тристан предстал перед женой в жюстакоре из темно-синего бархата, под которым виднелись серебристо-серый камзол и белая рубашка. Туфли с пряжками он заменил начищенными черными сапогами на высоких каблуках, на отвороты которых спадали кружева рингравов, перехваченные под коленями серыми лентами. Широкий пояс, к которому крепилась парадная шпага, низко сидел у него на бедрах. От парика Тристан отказался; его волосы свободно ниспадали на плечи.
Шевалье де Рассак выглядел настолько великолепно, что у его супруги захватило дух. Мари чувствовала, как кровь быстрее начала струиться по жилам.
В руках Тристан держал прямоугольную шкатулку, но Мари заметила это лишь тогда, когда он остановился перед ней:
— Ты, оказывается, уже готова!
— Да, — только и смогла вымолвить молодая женщина с дрожью в голосе.
— Что ж, тогда я могу надеть это на тебя прямо здесь. — Тристан открыл шкатулку, и Мари не поверила своим глазам: перед ней на темно-красном бархате лежали колье, серьги, диадема, брошь и браслет. Витой орнамент и золотые завитки украшений были усыпаны искрящимися бриллиантами.
— Это фамильные украшения де Рассаков. Их носили пять поколений женщин в нашей семье.
Мари подняла голову. Она надеялась прочесть на лице мужа волнение, которое докажет ей, что речь идет о чем-то большем, чем просто ритуал. Что для него передача ей украшений что-то значит. Но, как обычно, Мари ничего не разглядела. Тристан взял колье и застегнул его на шее супруги. Оно холодило кожу, и по спине молодой женщины пробежала дрожь. Камни мерцали при каждом вздохе. Никогда еще у нее не было таких драгоценностей.
— Это тебе не принадлежит, — сказал Тристан, будто прочитав ее мысли. — Ты только носишь драгоценности. Как когда-то моя мать. А в будущем ты должна будешь передать их жене своего первого сына. Эти украшения передаются как бы во временное пользование старшим поколением младшему. Их нельзя продать, даже если семья голодает и отчаянно нуждается.
Кончиками пальцев Мари коснулась бриллиантов.
— Спасибо. Я не забуду твои слова и буду бережно хранить эту семейную реликвию для следующего поколения.
Взгляд Мари впился в лицо мужа, она заметила, что щеки Тристана покраснели.
— Ты выглядишь великолепно, — добавил он.
— Ты тоже. И где же все те яркие курточки, которые ты носил в Версале? — усмехнулась Мари.
— Вернулись к своему владельцу. Их мне давал Анри. В месяц он заказывает себе больше нарядов, чем я за пять лет, и считает мои скромные вкусы неподходящими для Версаля, поэтому и предложил мне помощь. Как его гость, я не мог отказаться.
Тристан помог Мари с диадемой и браслетом. Наконец она взяла в руки веер.
— Мы можем идти.
Трой ожидал их у двери в зал, где должен был состояться обед. Здесь сравнение с Версалем тоже не стало бы преувеличением. Окна находились напротив зеркальной стены, которая зрительно увеличивала гигантское помещение и умножала толпу гостей. Хрустальные люстры, роскошные потолочные фрески и стенные панели красного мрамора, над которыми вились золотые цветочные завитки, радовали глаз присутствующих.
Втроем они подошли к хозяину, который был занят разговором с группой мужчин. Герцог заметил Тристана, тотчас извинился перед собеседниками и пошел ему навстречу. Невероятное изобилие локонов, спадавших ему на плечи, было фальшивым настолько же, насколько сияющая улыбка на его лице — искренней.
— Моп cher, какая радость вновь видеть тебя! — воскликнул он без предисловий, заключая Тристана в объятия. — Когда б не ты, Версаль стал бы для меня сущим наказанием.
— Поэтому ты и задержался там на полгода, — несмотря на сарказм, отчетливо прозвучавший в его словах, Тристан сердечно ответил на объятие герцога. Отступив, он взял под локоть Мари: — С мадам де Рассак ты уже встречался в Версале.
Герцог де Марьясс низко поклонился:
— Воспоминание о вашей сияющей красоте незабываемо, — галантно прошептал он. — Какое украшение для наших столь бедных красотами мест!
Мари грациозно поднялась из реверанса.
— От одной из красот здешних мест у меня уже дух захватывает! — Она лукаво улыбнулась и подчеркнула свои слова красноречивой паузой. — Этот замок в самом деле столь же великолепен, как и его хозяин.
Брови герцога взлетели вверх:
— Обворожительно, просто обворожительно, мадам! Надеюсь в будущем часто видеть вас в «Белль Этуаль». А теперь прошу меня извинить, почетный гость требует всего моего внимания. Граф де Сен-Круа, племянник короля. Он сопровождал меня из Версаля сюда, хотя и придерживается мнения, что вне столицы подобающая нашему положении жизнь невозможна. Разумеется, мне придется убедить ею в обратном. Увидимся за ужином.
Герцог кивнул Трою, и затерялся в толпе гостей.
— Дорогие мои, до ужина у нас еще есть время. Я видел, как через парк шли Жюстин и Клеман. Может быть, найду обоих. — С этими словами Трой покинул брата и невестку.
Мари взяла бокал с шампанским, поданный ей Тристаном, и огляделась. В зале находилось около сотни гостей, примерно столько же гуляло в саду, как можно было видеть через открытые двустворчатые двери. Камерный оркестр занял места в углу, и музыканты начали настраивать инструменты. У столов суетились лакеи, наводившие окончательный блеск, расставляя цветы и канделябры.
— Трис!
Взволнованный голос заставил Мари обернуться.
— Трис! — граф дю Плесси-Ферток, как ребенок, скользил по натертому, словно зеркало, паркету, при этом нелепо размахивая руками. Ему удалось затормозить около Тристана, и он сияющими глазами осмотрел его, прежде чем обнять. Стоявшие вокруг скромно опускали или отводили глаза.
Лицо Тристана оказалось прижатым к широкой груди, его ласково похлопывали по спине. С некоторым усилием он освободился.