От этой мысли она посерьезнела. Она была тут не для игры в переодевания. У нее было задание.
Отпустив юбки, ниспадающие почти до пола, Нилла прошла к трюмо и села. Свет из грязных окон, закрытых лозами, был слабым, она видела лишь силуэт своего отражения. И она нахмурилась. Ее волосы ниспадали спутанными кудрями на плечо. Волосы девки с Драггс. Она надела красивое платье, шагала в нем как дурочка. Это не меняло то, кем она была.
Нилла прищурилась, глядя на себя в зеркале. Она разглядывала себя пару мгновений.
— Ты сделаешь это? — прошептала она тихо, но голос звучал четко в комнате. — Ты… поцелуешь его?
Это была ее работа. Маг Гаспар послал ее, чтобы она застала Сильвери врасплох своим ядовитым поцелуем со Сладкими снами, веществом, которое она унаследовала от матери. Оно могло отключить человека почти на сутки. Она успеет обыскать башню маяка, найти Розовую книгу.
Розовая книга… которая сковывала Деву Шипов.
Зачем Гаспару то заклинание? Он не понимал, что Девой Шипов нельзя было управлять? Он закончит как Сильвери, всю жизнь будет пытаться сдержать кошмарного монстра, пока тот не вылез и не уничтожил все.
Нилла покачала головой, провела рукой по лицу, потянула за кожу под уставшими глазами. Какой у нее был выбор? У Гаспара был папа, и Гаспар убьет ее отца, если она не вернется с книгой вовремя. Она должна сделать то, чего он хотел.
Мама сказала ей заботиться о папе, несмотря ни на что, и она пообещала. Она обещала над мертвым телом матери.
Нилла склонила голову и скрипнула зубами. А потом посмотрела на отражение в зеркале, ее глаза сияли. Конечно, она сделает работу. Конечно, получит Розовую книгу и вернется в Вимборн. Конечно, поцелует мага Сильвери, отключит его, бросит на полу. Она будет смотреть ему в глаза, пока он будет ощущать яд в себе, понимая, что она сделала.
Нилла прикусила губу до крови.
— Может, это к лучшему? — прошептала она. — Если Розовую книгу забрать, это освободит его? Если кошмар убрать, ему не нужно будет биться. Может, он сможет покинуть Роузвард, вернуться в свой мир. Жить.
Будто король-фейри, проклявший его, допустил бы такое.
Она сжала кулаки.
— Тебе-то что? — прорычала она. — Ты не знаешь его, а то, что ты знаешь, не идет ему на пользу. Он — мифато, в конце концов. Да, он был с тобой добрым эти несколько дней, но что это меняет?
Она могла спорить, сколько хотела. Правда оставалась: она не хотела целовать его. Это… Нилла нахмурилась и провела ладонью подносом. Она не хотела отравлять его. Но если выпадет шанс, она должна его использовать.
— Чушь, — буркнула она и вдруг выдвинула ящик трюмо с такой силой, что зеркало загремело в раме. Она порылась там в поисках гребня или шпилек, чтобы усмирить спутанные волосы. Если она хотела изобразить леди, стоило постараться. Она залезла глубже в ящик.
Пальцы задели что-то холодное, твердое и гладкое. И цепочку.
Нилла с любопытством потянула за золотую цепочку, вытащила кулон, который блестел даже в тусклом свете. Это был овальный медальон с цветущей розой спереди. Нилла покрутила его несколько раз, а потом открыла и увидела изящную косичку волос внутри: черные волосы были сплетены с золотыми. На другой стороне была надпись, исполненная изящным почерком. Нилла поднесла медальон близко к лицу, чтобы разобрать ее.
Вечно твой.
СС
— СС, — прошептала Нилла. — Соран Сильвери? — она коснулась косички волос кончиком пальца.
И задумалась.
5
— Замри, — шепнул Соран.
Виверна упрямо выпятила грудь и посмотрела глазом-бусинкой за магом. Вздохнув, она опустилась, свесив нос со стола, раненое крыло было раскрыто перед Сораном.
Строго глядя на виверну, Соран склонился над крылом. Он видел это как крыло, конечно, — голубая кожа с изящными лиловыми венами. Но он видел и заклинание под этим — пергамент и чернила, которыми виверна была оживлена. Его рукой.
Крыло было плохо порвано, пробито гадким рогом единорога. И пергамент, на котором было написано заклинание, тоже был разорван. Соран пригляделся, используя неловкие серебряные ладони, чтобы сдвинуть порванную кожу, соединить слова. Нужно было залатать или переписать эту часть, чтобы виверна полетела.
У локтя мага ждали чернильница и перо. Ему нужно было написать чары заново, начисто. Даже не все заклинание, только порванную часть. Когда-то он мог сделать это за один вечер, не вспотев.