Две длинные тени приближались, их глаза были точками огня, лица сияли белым, отражая свет магии. Они бросились на упавшего мага, схватили его за руку и ноги. Нилла подавила крик, поправила хватку на мече и сделала три широких шага в зарослях, намереваясь броситься в бой.
— Zivath!
Приказ прозвенел во тьме.
Псы тут же ответили, подавили рычание и попятились от потрепанной окровавленной фигуры, лежащей на битой брусчатке. Нилла сжалась среди веток, опуская меч. Она не хотела… выбежать и заслонить Сорана, дико сжимая перед собой заклинание.
Но что-то в том голосе — что-то в темной фигуре, вышедшей из мрака ночи, шагающей в центре длинной дороги к Дорнрайсу — превратило ее колени в воду. Она опустилась на землю. Огонь ее меча угас, заклинание почти растаяло.
Лорд фейри двигался плавно и неторопливо, серебряное одеяние развевалось за ним. Сияние, как свет луны, будто окутывало его тело, делая все черты идеально видимыми в глубокой ночи. Нилла была теперь ближе к нему, чем утром, видела детали идеального лица, воплощения мужской красоты.
— Так-так, смертный маг, — сказал фейри, приближаясь к Сорану и пригнувшимся гончим. — Похоже, ты мне врал, как и делают смертные. Я не должен удивляться, но… — он склонил голову, длинные полночные волосы упали на его плечо. — Но я разочарован.
Соран приподнялся на локте, охнув, поднял голову и посмотрел на лорда фейри. Сердце Ниллы дрогнуло от вида. Она закрыла рот рукой, чтобы подавить всхлип. Но он был жив! И его магия не кончилась. Слабые следы синего заклинания мерцали на его ладонях и в глазах.
Он сплюнул кровь и скривился, зубы были в крови.
— Я тебя предупреждал, Кириакос, — выдохнул он. — Предупреждал. Король Лодираль не будет рад твоему вторжению на его территорию, как и на твое нападение на того, что должен слушаться его всю жизнь.
Лорд фейри мрачно рассмеялся и отмахнулся.
— Меня не интересуют Лодираль и его игрушки. Я тут за ибрилдианом. Не изображай неведение. Я ощутил искру — четкую искру — магии ибрилдиана мгновения назад. Она где-то близко, да?
Соран закашлялся. Он с трудом поднялся на колени, сел на пятки, его плечи опустились, но голова была поднята высоко.
— Жители Роузварда защищены законами Соглаш… — начал он.
Он не успел закончить, Кириакос сделал три шага, поймал его за волосы на макушке и оттянул его голову назад. Нож появился в другой ладони фейри, мерцающий и волшебный, не совсем телесный, но точно острый. Он коснулся им горла Сорана. Его улыбка была жестокой и сияющей своим светом, как его тело.
— Довольно, — сказал он, голос был как музыка. — Плевать на смертных и смертные игры. Скажи, где девчонка, или я убью тебя тут и сейчас. Пусть Лодираль делает худшее. Что-то говорит мне, что ему все равно на потерю мелкого смертного мага.
Соран быстро поднял ладонь, магия вдруг ярко засияла. Он направил ее на лицо лорда фейри. Но, хоть опасный свет вылетел из него, Кириакос отразил его рукой, отбил руку Сорана в сторону. Залп улетел в небо, растаял, мерцая, как тысяча звездочек.
Соран обмяк и упал бы на бок, если бы фейри не сжимал его волосы.
Кириакос мрачно рассмеялся и провел кончиком ножа вдоль челюсти пленника.
— Смертные. Такая сила и такая слабость. В одном вашем заклинании больше сил, чем многие из моего народа могут представить… но ваши тела слишком хрупкие, чтобы выдерживать это! Какое проклятие так существовать, — он склонился, его красивая улыбка была близко к лицу Сорана. — Ты меня отблагодаришь, думаю, за то, что я прервал твои страдания. И я отыщу ибрилдиана сам. Если Лодираль пожалуется, я скажу ему, что ты сам вторгся на мой берег.
Рот Сорана двигался, мышцы челюсти сжались. А потом он с внезапным спазмом плюнул в лицо лорду фейри. Кириакос отпустил его волосы и отпрянул на шаг, рыча. А потом его глаза вспыхнули, он поднял нож, готовый вонзить его в горло Сорана.
Нилла уже двигалась.
Она с ревом бросилась из зарослей, и красный огонь ярко загорелся на мече. Два пса вскочили на лапы и напали на нее, но она дико взмахнула мечом, одного ранила в плечо, другого ударила по голове. Она отступили с испуганными воплями, и Нилла устремилась к Кириакосу.
Она видела, как глаза лорда фейри расширились, сверкали, как у кота, в свете ее заклинания. Она подняла меч, готовая опустить его на его голову. Ее сердце пульсировало дикой кровожадной энергией, и она была жива в этот ужасный миг сильнее, чем когда-либо.