— Родной мой, — всхлипнула и подалась вперёд, носом тут же уткнувшись в его подмышку. — Боже, что ты пережил.
— Всё это дерьмо потом сгладил дед Рома и мои друзья, Золушка. Не нужно жалеть. Я уже оставил в прошлом. Мать. Отца. Любу, — на последнем слове тяжело сглотнул. — Я всё это говорю к тому, что не стоит тебе злиться на мать. Она хотела сделать всё для того, чтобы ты жила в безопасности.
— Ты прав, — выдохнула и уткнулась лбом в его плечо. — Прав. Просто я так сильно… Потерялась. Это так неожиданно. И сразу злиться начала… Десять лет жила без мамы. А в один прекрасный день вдруг узнала, что у меня совершенно другой отец. И мама жива. И это так…
Пожала плечами, покачала головой.
— Виталина…
Слабый и дрожащий голос за спиной заставил замереть. Я распахнула глаза, вскинула голову и с беспомощностью посмотрела в лицо улыбающегося Глеба.
— Всё хорошо, Золушка.
Я медленно обернулась. Столкнулась взглядом с бездонными голубыми глазами, вокруг которых собрались морщинки. В которых застыли крупные слёзы.
— Девочка моя. Родная моя.
— Мамочка, — зашептала, чувствуя, как подкашиваются ноги.
Моя мама стояла в трёх шагах. Живая. Любимая. Такая родная.
Я сделала несмелый шаг вперёд. Всё оставшееся расстояние преодолела мама. Подошла. Обхватила руками. И с рыданиями зашептала:
— Девочка моя… Родная… Виталиночка… Любимая девочка… Как же я скучала по тебе… Кровиночка моя… Какая ты стала, — дрожащими ладошками гладила по спине и голове. — Красавица моя…
— Мамочка, — скуля и громко всхлипывая, взвыла я.
Мы рыдали, цепляясь руками друг за друга, лихорадочно целуя лица. Я боялась разжать руки, боялась, что это лишь сон. Что мама просто исчезнет. Растворится.
Я не имею понятия, сколько прошло времени пока мы с ней не успокоились и не смогли связно говорить. Я чуть отстранилась, оглянулась, увидела, что Глеб и папа ушли в дом.
— Родная моя. Девочка любимая. Я уже отчаялась увидеть тебя. Уже не верила, что когда-нибудь встречу.
— Мне так плохо было без тебя, мам. Я так скучала.
Родительница потянула меня в дом. Папа и Глеб уже что-то подогрели чай и что-то приготовили. В небольшом домике витали потрясающие запахи, а я осознала, насколько сильно проголодалась.
Папа тут же оказался возле нас, обхватил нас обеих огромными руками. Сжал. Поочерёдно поцеловал в волосы. Мама вновь заплакала. Отец обхватил руками лицо и стал собирать слёзы со щёк.
Я улыбнулась и отошла, давая им возможность насладиться друг другом. Подошла к Глебу, перехватила ладонь, переплела наши пальцы вместе. Положила голову ему на грудь и смотрела на родителей. В грудной клетке всё пекло от любви и нежности. От радости за моих родителей. От того, что любовь может жить вечно. Что любовь не проходит и через двадцать лет.
— Я всегда, всегда буду любить тебя. Слышишь? — подняла глаза на любимого.
— Взаимно, Золушка.
По комнате медленно ползли лучи заходящего солнца. Золотистый свет ласкал кожу. И давал знать, что всё обязательно будет хорошо. Волшебно. И ничто больше не разрушит этого счастья.
Эпилог
Неделю спустя
Белое платье, которое стоит баснословную сумму денег, облегает каждый изгиб тела. В сотый раз вытираю влажные ладошки о пышную юбку. Зачем волноваться, если и так знаю, что всё будет хорошо. Что штамп в паспорте никак не изменит наши отношения с любимым. Я только возьму его фамилию. Окончательно стану его.
— Лапушка моя, чего ты дрожишь так? — тонкая фигура мамули, обтянутая небесным платьем появилась за спиной.
— Я так переживаю, мамуль, — повернулась к женщине, которая расцвела в последние дни.
Маме вернули прежний цвет волос, подстригли, сделали потрясающую укладку. Такая красивая. Никак не могу перестать ей любоваться. Вот и сейчас замерла, смотря в лицо мамули. Какая же она потрясающая. И как расцвела рядом с папой. Папуля делает всё, чтобы она смеялась, чтобы улыбка не сходила с её лица.
Захара и Сашу скоро посадят, когда пройдут судебные разбирательства. Я знала, что папа хотел их убить. Обоих. Но мама не дала ему сделать этого, не позволила. Они ругались. Точнее, ругалась мама. Кричала, что не хочет вновь потерять мужчину таким способом. Что не хочет видеть его за решёткой. А папа… Папа трясся над мамой. Он пылинки сдувал и со всем соглашался. Нанял лучших детективов и адвокатов для того, чтобы засадить Захара и Сашу за решётку.