Выбрать главу

Мало-помалу энергия его таяла, предприимчивость исчезала. Прежнее доверие ребят к нему быстро переходило в открытое недовольство. Маленький бандит уже подумывал о том, чтобы бросить все дело и исчезнуть, обманув каким-нибудь ловким приемом ребят, когда на Болоте толстая, круглая, как бочка, торговка, неожиданно для ее толщины, поймала его и под одобрительный ропот толпы сдала милиционеру.

Коська даже не пытался сбежать, он с совершенной готовностью протерпел все неприятности, которым нужно было подвергнуться на не очень длинном пути с Болота через милицию до приюта малолетних правонарушителей.

Встретив же в столовой своего врага, он совсем был вознагражден. Привычная сообразительность вернулась к нему и к полночи план мести был обдуман им до последней мелочи.

Спокойный и торжествующий, он тотчас же и приступил к его выполнению, не собираясь задерживаться в приюте лишний день даже и для Пыляя.

Глава седьмая

Мститель

Коська плотно притворил за собой дверь и остановился, оглядывая комнату. Искать среди двух десятков кроватей, прикрытых одинаковыми одеялами, своего врага было бесполезно. Да и едва ли дали бы в обиду своего товарища остальные.

Постояв на пороге несколько секунд в раздумье, Коська свистнул тихо, но тревожно. На свист тотчас же поднялась голова с крайней кровати:

— Что надо?

Коська не отодвинулся от двери, точно сторожил выход.

— Кто у вас старший тут, шарашики?

— Зачем?

— Дела важнецкие.

Спрашивавший прошлепал босыми ногами по холодному полу до передней кровати и тронул за плечо старшего. Тот вскочил с привычным проворством и тотчас же сел на постели, точно никогда не дремал.

— Какой-то тебя добивается, Лопоухий! Встань!

— Чего надо?

— Пойди сюда — позвал Коська.

— А ты не подойдешь?

— Дверь держу.

— Зачем?

— А чтоб один стервец не сбежал, пока мы договоримся!

Лопоухий встал нехотя и, сжав кулаки, сдвинув брови, решительно направился к нежданному гостю:

— Тебе что надо, спрашиваю? Новый ты тут, а на драку лезешь — гляди: у нас не на улице!

— Погоди маленько, — холодно отвел его кулаки Коська, — не буди раньше времени народ. Ты старший тут?

— Я.

— Есть у тебя в спальной мальчишка Пыляй?

— Пыляев Михаил — есть.

— Я этому стервецу голову проломить должен.

— А мне, может, подержать? — ухмыльнулся тот и вдруг насупился, — говори в чем дело? На воле было у тебя с ним что?

— На воле.

— Говори, что было!

Раздраженный их шепот гудел в комнате все звончее и гуще. Ребята с ближних коек подымали головы, выползали из-под одеял, прислушивались. В темноте силуэты сцепившихся у двери мальчишек были неясны и тревожный шепот, бежавший от одного к другому, не разъясняя тревоги, будил соседей друг за другом. Кое-где уже слышалось шлепанье босых ног по полу и через минуту встревоженные тени маленьких человечков сгрудились у дверей.

— Он товарищей продал! — коротко отрезал ночной гость, — милиции продал.

— Говори толком.

Лопоухий отступил, силясь в темноте разглядеть неожиданного обвинителя, и повторил:

— Говори. Без суда мы своего не выдадим. Вот ребята встали — послушаем. Врешь — вылетишь отсюда в два счета за булгу. Как дело было?

— Где он сам?

— Найдем, когда понадобится.

Коська помялся, потом усмехнулся и сказал коротко:

— Он в моей ораве был и в китайской стене мы все жили, в подвале в башне. И сделал я одно дело, а он убег ночью и призвал милицию. За него нас из стен выкурили, а мало этого — меня еще и сюда приволокли. Я бы хоть и нонче же убег, мне тут не с руки. А вот только его морду за столом увидел и остался. Мне отсюда не уйти без того, чтоб я ему это дело спустил. Дайте мне его и готово. Вам такого тоже не держать бы у себя.

— Не учи! — огрызнулся Лопоухий, сами с усами. — Чем докажешь?

— Пусть отопрется…

— Пойдем!

Лопоухий решительно двинулся в угол огромной комнаты к кровати Пыляя. У открытого окна было светлее и вид спокойно дрыхнувшего под одеялом, закрытого с головой мальчишки рассердил Лопоухого.

Коська, оставив у двери на страже двух сонных ребят, пробился между рядами кроваток с сжатыми кулаками, с жесткой улыбкой грозного судьи.

Лопоухий опустил тяжелую руку на одеяло:

— Вставай!

Лежавший под одеялом не пошевельнулся. Непривыкший к такому невниманию к его требованиям, Лопоухий повторил свой жест с новой силой, заставившей бы вскочить кого угодно, но заспавшийся мальчишка даже не вздрогнул.