- Убери руки, - мягко попросил мужчина, заметив, что я стыдливо прикрываюсь.
Я опустила веки, чтобы не видеть своего отражения в его восторге, и выпрямилась, свободно опустив руки. Было что-то странное в том, что я вот так вот, без одежды, стояла посреди старой комнатушки, заваленной пыльными книгами и сухими цветами. За мной светил торшер, и я успела разглядеть на противоположной стене тень незнакомой девичьей фигуры.
- Ты восхитительна, - прошептал Снейп. – Ты не представляешь, насколько восхитительна.
Он поднялся, на ходу расстегивая черную мантию. Дальше все происходило слишком быстро – я снова была сломлена требовательным поцелуем, затем повисла безвольной куклой в его руках, чтобы через несколько вздохов оказаться в холодной постели и остатками сознания цепляться за дрожащие отблески пламени, танцующие на черном потолке.
- Нет, прошу вас, я не могу так… - мои руки уперлись в худую грудь профессора. Я оказалась в ловушке и только за секунду до гибели осознала, куда меня привело любопытство.
- Гермиона, ты знала, на что шла… Я предупреждал… - прерывисто шептал Снейп, покрывая поцелуями мои плечи. – Будет больно, потерпи немного… Прошу…
Дальше – колено между ног, короткая вспышка сопротивления с моей стороны, резкий толчок, два толчка, три толчка, острая боль, сметающая тонкую вуаль удовольствия, мои всхлипы вперемешку с его учащенным дыханием. Он истязал меня, заставлял смотреть ему в глаза, заключив мое лицо в свои холодные руки, слизывал слезы, которые безостановочно текли по моим щекам. Я запомнила каждое его движение, каждый стон, каждый вздох, которые врывались в меня, оставляя неизгладимые следы.
- Гермиона… - последний рывок, и он зарылся лицом в мои волосы.
Я лежала, придавленная тяжестью изможденного тела и изучала потолок, на котором плясали огненные тени – это свеча, догорая, трепетала в молчаливой агонии. В комнате царила тишина – ее нарушало лишь сбивчивое мужское дыхание.
- Мне тяжело, - прошептала я.
Снейп очнулся, поднял голову и заглянул мне в глаза. Затем, ничего не сказав, скатился на ледяную простынь и лег на спину. Я вздрогнула, ощутив прикосновение холодного воздуха – в этом жилище явно были проблемы с отоплением. Завернувшись в одеяло, я села на край кровати и опустила вниз босые ноги.
- Ты привыкнешь, научишься получать удовольствие. Первый раз всегда больно, - прозвучало за спиной.
- Может быть, - отозвалась я бледно.
«Ты знала, на что шла» - звучало в моей голове тысячью голосами. В глазах снова закипали слезы. Я спустила ноги на обжигающий холодом пол, готовая бежать отсюда хоть так – голой по снегу, продираясь сквозь морозный воздух и возмущенные взгляды прохожих.
- Мне надо идти. Родители ничего не знают, будут волноваться.
- Я надеялся, что ты останешься до утра, - Снейп неожиданно возник рядом, обнимая мои плечи.
- Нет. Не могу.
Я сбросила его руки и встала. Продолжая кутаться в одеяло, я прошла в ту комнату, с которой началось мое сегодняшнее приключение, быстро отыскала на полу свою одежду и принялась одеваться, стараясь не думать о том, что сзади стоит он, обнаженный, и с интересом наблюдает, как я натягиваю на себя белье, джинсы, застегиваю пуговицы на блузке. Одной пуговицы, к слову, не хватало, но у меня не было желания задерживаться в этом богом забытом месте ради ее поисков.
Когда я надела куртку и подалась к входной двери, Снейп неожиданно пересек комнату – на нем снова была черная мантия – и взял меня за руку. Развернув к себе, он поддел пальцами мой подбородок, и я снова встретилась с внимательным взглядом.
- Спасибо тебе, - тихо сказал он и поцеловал меня.
В моей душе поднялась такая буря противоречивых эмоций, что, едва ответив на поцелуй, я тут же с силой оттолкнула профессора. Воспользовавшись его замешательством, я повернула ключ в замке, распахнула дверь и выскочила на улицу. Снейп не пытался меня остановить, во всяком случае, шагов за собой я не слышала. Я убежала в зимний вечер, не оглядываясь, и зная, что он стоит в дверном проеме и провожает взглядом мою спину.
На улицах города было так же пусто, как в моей душе. Под ногами скрипел снег, и я знала, что сама виновата в том, что не сижу сейчас в привычном тепле родного дома. Еще я знала, что буду возвращаться – снова и снова, потому что только профессор Северус Снейп мог теперь заполнить ту пустоту, причиной которой стал.
========== 3. ==========
И я возвращалась – раз за разом. Сначала – в его мрачное пыльное жилище в Паучьем тупике, где мы каждый вечер пили красное вино и истязали друг друга исступленными ласками, потом, когда начался учебный год – в подземелья Хогвартса, где мы согревали друг друга в холодных каменных стенах его покоев.
Эти отношения были не такими, какими я их хотела видеть. Назвать то чувство, которое тогда проросло в моей душе, любовью – было бы кощунством. Я не любила. Я отдавалась, растворялась, предавалась животной страсти, да все что угодно делала, но только не любила. Сломив однажды, Северус Снейп взял меня в плен – я не могла уйти от него по своей воле. Не потому что он меня держал, нет, ему ничего не стоило меня отпустить на все четыре стороны. Это я впала в болезненную зависимость.
Каждое утро я просыпалась с ощущением безнадежной пустоты в душе, и ее ничем не удавалось заполнить. При свете дня меня спасали книги, а по ночам я забывалась в страстных объятиях, которые в конечном итоге не давали мне ничего кроме физического удовольствия. Они дарили мне лишь иллюзию временного успокоения – пустота заполнялась надрывным желанием, которое, стоило его удовлетворить, превращалось в тупую ноющую боль.
Я чувствовала себя грязной, замаранной, шлюхой. Мне казалось, что весь Хогвартс видит, что со мной происходит, что каждый обращенный на меня взгляд пропитан презрением или, что еще хуже, отвращением. В глазах преподавателей мне мерещился немой вопрос, который, на самом деле, я сама задавала себе ежедневно: «где та невинная девочка, Гермиона, где ты ее потеряла?»
А ночью я позволяла себе становиться такой, какой я себя больше всего ненавидела – и умирала от похоти в холодных руках.
*
- Я наблюдаю за тобой на занятиях, - низкий голос щекотал мое ухо. Мы лежали в постели, без одежды, укрытые тонким шерстяным пледом. – Ты очень напряжена, постоянно хмуришься. Что с тобой происходит? Если у тебя есть проблемы, поделись со мной, вдвоем нам будет легче с ними справиться.
Я села, придерживая покрывало, и искоса взглянула на Северуса. Его лицо бледным пятном проступало из багрового полумрака. В темных глазах танцевало неверное пламя догорающей свечи. Мне не хотелось говорить ему правду.
- Разве я недостаточно умна, чтобы справиться со своими проблемами самостоятельно?
Северус хмыкнул.
- Разве я когда-либо сомневался в твоих умственных способностях? – он лениво провел рукой по моей спине. – И, нет, Гермиона, дело вовсе не в них… Есть такие вопросы, для ответа на которые мало быть лучшей ученицей Хогвартса.