Папа был прав. Настало время для меня наладить отношения с мамой.
С началом октября я возобновила воскресные звонки, и никто из нас не поднимал тему моего многомесячного отсутствия.
Я была рада тому, что мы не затрагивали тему, что я взяла перерыв в учебе. Когда в середине октября мама позвонила мне, я попыталась объясниться и отстоять свою позицию. Она прервала меня.
Мама сказала:
— Тебе нужно время.
И она была права. Мне нужно было время расставить все по своим местам, не заостряя своё внимание на мысли, что я, должно быть, разочаровала её.
— Твоя мама будет снова готовить соевую индейку? — спросила я Сэм.
В ответ она сымитировала рвотный позыв.
Я усмехнулась. Ее мама была строгой вегетарианкой. А Сэм очень любила стейки.
— Эй, Сэм, как думаешь, я могла бы получить работу в твоем ресторане? Не как официантка, конечно, пока у меня нет опыта, но возможно я могла бы работать помощником официанта или мыть посуду.
Я снова собиралась поступать в институт весной, но теперь у меня была главная специализация музыка. Меня приняли в музыкальную программу, этим, вероятно, я отсрочила свой выпускной на несколько лет. И я, скорее всего, потеряла свою стипендию. Папа предложил оплатить обучение, поэтому я решила устроиться на вторую работу, чтобы оплатить проживание и расходы на время учебы.
— Я могу спросить... — Сэм посмотрела на меня долгим взглядом, кусая при этом губу с внутренней стороны. — Но ты не думала устроиться на работу в "Блюз Бин"? Я слышала, что одна женщина там нанимает только музыкантов в качестве бариста, заставляя их петь серенады клиентам.
Я усмехнулась.
— Ха-ха, очень смешно.
Я бросила кипу бумаг в мешок, который отложила для переработки, и обратила внимание к книжной полке. У меня было так много учебников. Я думала, что они нужны были мне в качестве справочников, нужно было просто продать их за наличные. Комната погрузилась в молчание, что было обычным делом для нас в последние дни.
Поэтому я была удивлена, когда Сэм выпалила:
— Ну, думаю пришло время поговорить о том, что с тобой происходит.
Я посмотрела на нее через плечо и увидела, что она смотрела на меня, уперев руки в бедра.
— Что ты имеешь в виду?
Ее челюсть напряглась, и она решительно прищурилась.
— Я имею в виду, ты не разговаривала со мной или с кем-то другим месяцами, пока не получила работу в июле. Черт, да даже, когда мы выбирали эту квартиру, это было подобно тому как вырывают зубы, так тяжело мне было заставить тебя высказать свое мнение. И не пойми меня неправильно, начался этот странный период злобной акустической гитарной музыки.
Я послала ей извиняющуюся полуулыбку. Я знала, что этот разговор должен был когда-нибудь произойти. Сэм была такой терпеливой со мной. Мне стало лучше, гораздо лучше, и сейчас было подходящее время, чтобы в открытую поговорить и разъяснить ей мое поведение за последние месяцы.
Я повернулась к ней лицом, присаживаясь на кровать.
— Знаю. Извини за злобную акустическую игру на гитаре.
Она продолжила, будто я ничего не говорила, будто плотину прорвало, и ей необходимо было высказать все свои мысли.
— Я знаю, тебе не нравится, когда я упоминаю его имя.
Я закатила глаза, вспоминая мое драматическое представление несколько месяцев тому назад, когда сказала ей, что никогда не хотела бы больше говорить о Мартине Сандеки, но это заставило меня понять, насколько я не была готова тогда делиться своими мыслями.
— А потом ты присоединилась к группе и начала пить "Ред Булл". После этого решила изменить специализацию и взяла перерыв в учебе, кстати, я полностью за. Просто ты никогда мне ни о чем не говорила. Ты все время в себе. И я хочу все знать, прошло уже восемь месяцев с тех пор, как вы расстались, и, думаю, пришло время рассказать мне. Ты его все еще любишь? Кэйтлин уже вернулась? Нормально, если я буду задавать вопросы, озвучивая нежелательные советы?
Я глубоко вздохнула, ласково глядя на нее, потом похлопала по месту рядом с собой на кровати. Она посмотрела на меня, потом на кровать и наконец плюхнулась рядом.
— Ладно, — начала я, пытаясь придумать, как рассказать ей подробную версию того, что мне пришлось пережить. Обычными словами объяснить это было тяжело, поэтому я решила использовать терминологию, с которой мне было проще. — Позволь мне начать сначала, с твердого состояния вещества.
Она выгнула бровь и недоверчиво раскрыла рот.
— Твердое состояние вещества? О чем ты говоришь?
— Дай мне закончить. Итак, после того, как М-Мартин и я расстались...
— Итак, теперь мы можем называть его имя?
— Просто слушай. После того, как Мартин и я расстались, признаю, я вела себя не очень хорошо. Я была словно неподвижная масса с низкой энергией. Я думала, что если не буду вспоминать об этом, то этого и не было.
— Итак, у тебя началось отрицание.
Я слегка рассмеялась на ее уместное упрощение.
— Да. В общем-то, я отделилась ото всех. Я стала твердой. Это длилось довольно долго, потому что я упрямая. И знаешь, мне нравились эти вечера сожаления и угрызения совести.
— Да, это длилось два месяца. Ты ходила на занятия, иногда на свои джем-сейшн, но, в основном, просто пряталась в шкафу.
Я прочистила горло, вспоминая это мрачное время и благодаря Бога, что оно прошло.
— Так вот, это приводит нас к жидкому состоянию материи. Ты знаешь, как я начала расслабляться, как только мы переехали в квартиру?
Она кивнула.
— Ага, но ты все еще ни с кем не говорила. Ты просто сидела в своей комнате и слушала злобную девчачью музыку Тейлор Свифт.
— Да, потому что я была злой. Я больше не была словно застывшая, я действительно была очень, очень злой. Думаю, новая квартира была катализатором моей перемены из твердого состояния в жидкое. Это как начать все сначала. Подальше от атмосферы общежития, подальше от колледжа. Это было как напоминание, что и за пределами занятий есть жизнь. Мне только девятнадцать, почти двадцать, и я поняла, что уже целые десятилетия провела на этой планете. Я больше не могу прятаться в шкафах...
Я размышляла о своих чувствах на тот момент. Да, я не могла прятаться в шкафах, но эта мысль разозлила меня. Я была счастлива, пока Мартин не разрушил все, почесав мой зуд.
И я ненавидела его за это.
Во время пребывания в жидком состоянии я удвоила усилия, избегая любых упоминаний о Мартине Сандеки. Я не могла принять того, что он тоже существовал в этом мире, несмотря на то, что существование Геркулеса я признавала. Я его никогда не увидела бы лицом к лицу, но, может быть, в журнале или в новостях. Наш разрыв был моим выбором, и это было правильное решение, но все равно меня это бесило.
Ну и еще, я не была готова признать, что больше для него не существовала.
Сэм вздохнула.
— Итак, этот злобный этап, как ты назвала его — жидкое состояние — это, когда летом я пыталась заставить тебя прочесть интервью Мартина в фитнесс журнале?
Я кивнула.
— Да. Извини, за такое отношение к этому.
Она пожала плечами.
— Все нормально. Я поняла. Так что, если я правильно помню химию из старших классов, после жидкого состояния начинается газовое.
— Точно. Хотя, предпочтительнее закись азота, он же веселящий газ — иначе известный как фаза "Я не дам дважды сделать глоток".
— Ох! Это когда ты начала пить "Ред Булл" и вино из коробок. Не могу поверить, что ты пила этот незаконный ликер. Позор тебе.
Я попыталась состроить ошалевшую гримасу.
— Сэм, ты та, кто покупал мне ящиками вино. Ты мой поставщик. И я не буду извиняться, я не жалею об этом. Я поняла, что мне нравится вино в коробках, и я не отдам его ближайшие шесть месяцев, пока мне не исполнится двадцать один. Их можно складывать как тетрис. Все напитки должны быть складываемыми.
— Согласна, все напитки должны быть складываемыми, это экономит место на полке. И это не моя вина, что я старше и позволила тебе наслаждаться противозаконной деятельностью, особенно если сама я это пить не собираюсь. Но вернемся к тебе и твоим сумасшедшим фазам, после вина в коробках ты начала ходить на эти музыкальные встречи. Я помню эту фазу.