—Так и кто этот парень?
Я подняла на него взгляд и увидела, как он рассматривал меня с сдерживаемым интересом, который со стороны вечно язвительного Абрама чувствовался так, словно луч лазера указывал на мой череп.
— Какой парень?
— Тот у бара. Биржевой брокер, менеджер хедж-фонда, или что он там делает.
Я искоса посмотрела на Абрама, но ничего не сказала.
Он выгнул бровь, и я заметила у него шрам, проходящий через её центр. Шрам в паре с его крючковатым носом, скорее всего сломанным и не единожды, и длинные волосы придавали ему бандитский внешний вид, как у грабителя, склонного к дракам.
— Бывший парень, — заявил он.
Он явно вытягивал ответы из меня своим хулиганским колдовством.
Я поморщилась.
— Да... типа того.
Его губы изогнулись в усмешке, пока он всматривался в меня.
— Типа того?
— Нам нужно возвращаться. — Я не двигалась.
— Ты боишься его?
Я проигнорировала этот вопрос, потому что мне было слишком сложно ответить. Вместо этого я сказала:
— Прошло уже пять минут, как минимум.
— Он сделал тебе больно?
Я закрыла глаза, опершись на кирпичи в нашей маленькой пещере, и пробормотала:
— Мы сделали друг другу больно.
Молчание затянулось, я чувствовала на себе его взгляд, но едва замечала его. Мой разум и сердце сцепились в битве, и ни один из них не мог решить, что делать, что чувствовать или думать.
— Давай, пойдем.
И снова Абрам взял меня за руку, потянув за собой вниз по улице. На этот раз я не предприняла никаких усилий, чтобы отодвинуться. Как только мы добрались до первого светофора, он схватил мою ладонь, переплетая наши пальцы вместе. Даже сквозь туман в голове, я заметила это. Обычно я скрещивала руки на груди в универсальном знаке того, что мне не нравилось, когда меня трогали, но в этот раз позволила ему держать меня за руку. Я позволила себе успокоиться от этой связи, даже если он не мог предложить ничего, кроме этого.
Честно говоря, понятия не имела, что думать о Абраме, если он просто хотел успокоить меня, то зачем взял за руку... Так что я не заморачивалась.
Вскоре мы уже вернулись к переулку, ведущему к задней двери зала. Уиллис единственный находился за кулисами. Он остановился на полушаге, когда мы вошли.
— Вы опоздали, как Шеви на конкурсе по топливной эффективности. Десять минут уже прошло.
— Мы не опоздали. Мы пришли раньше, — растягивая слова сказал Абрам, сжав мою руку, прежде чем отпустить меня. Он подошел к кулеру, вытащив колу, а я снова села на ведро.
— Раньше? Ты сказал, вы вернетесь через семь минут. Уже прошло десять.
— Ага, но я имел в виду пятнадцать, — парировал Абрам, усмехаясь и пожимая своими широкими плечами.
Уиллис повернулся ко мне.
—Ты уже готова?
Я открыла рот, чтобы ответить, но Абрам прервал меня.
— Нет. Её рвало дважды за прогулку. Она не сможет играть, если ты не хочешь собирать остатки пищи со сцены.
Я снова открыла рот, чтобы сделать замечание. Но теперь Уиллис не дал мне договорить.
— Нет, нет! Ты останешься здесь, нельзя допустить слишком много помпезности на вечеринке с конфетти. — Он потер свою лысую голову и ушел, бормоча себе под нос: — Мы что-нибудь придумаем.
— Пожалуйста, — сказал Абрам между глотками "Колы", возвращая моё внимание к себе.
— Зачем ты это сделал?
— Теперь ты будешь передо мной в долгу.
От этого я еще сильнее нахмурилась.
— Я не буду перед тобой в долгу. Я не просила тебя о помощи.
— Отлично. Тогда я делаю это, потому что хороший парень.
Я покачала головой.
— Ты не хороший парень.
Он усмехнулся, выглядя довольным.
— Нет. Думаю, нет. Но ты хорошая девушка. Ты затронула бескорыстную сторону моей души.
— Хмм... — Я покосилась на него, ничего не сказав, но почувствовала себя немного лучше.
Вот оно, прямо здесь, этот обмен между мной и Абрамом и был источником улучшения моего настроения. Если бы я встретила его в прошлом году, то, вероятно, убежала бы в противоположном направлении. Но теперь я разговаривала с этим умным, харизматичным, бесспорно горячим музыкантом, и у меня не возникало желания рыдать.
Я официально повзрослела.
Разговаривала с парнем, который привлекал меня, но с которым я никогда не согласилась бы встречаться. Бонус: я не пыталась сменить тему на музыкальную теорию или использовать какую-то другую тактику отвлечения.
Абрам передразнивал мои косые взгляды, в то же время весело улыбаясь мне, и выбросил пустую бутылку "Колы" в мусорное ведро.
— Подожди меня после выступления, я отвезу тебя домой.
— Нет, спасибо, я поеду на поезде.
Он остановился напротив меня по дороге на сцену и поправил свой галстук-бабочку, прежде чем скользнуть своими длинными руками басиста в рукава пиджака. Пиджак был неладно скроен и немного мешковат на талии. Очевидно, он посчитал, что, подогнав по плечам, не стоило тратиться, чтобы ушить его внизу.
— Ты должна подождать. Помнишь? Если ты слишком больная играть на пианино, то тебе не стоит ехать на поезде.
— Я живу в Нью-Хейвене. Это довольно далеко.
Он пожал плечами, повернувшись, и пошёл к ступенькам, крикнув через плечо:
— Я люблю долгие прогулки.
Я услышала, как выключили музыку, и Фитц объявил следующий сет. Так и просидев на своем ведре со сложенными руками на животе, за три с половиной песни поразмыслила о своем выборе, стараясь при этом не думать о Мартине.
В конечном счете я решила, что подумала бы о нём, но не сейчас. На всякий случай, подождала бы с этим до дома, чтобы не расплакаться от мыслей о Мартине. Еще размышления о нём частенько приводили к сочинению песен. Я больше не собиралась использовать свои воспоминания о Мартине или чувства, которые вызвало его лицо, увиденное в толпе. Мне нравилось думать об этом как о перенаправлении своей тоски.
Да, думать о Мартине позже, с чистым листом бумаги, бутылкой вина и упаковкой салфеток было, несомненно, к лучшему.
Кроме того, я решила, что Абрам мог бы наслаждаться хорошей, долгой поездкой на машине в одиночестве. Сама же поехала бы на поезде.
Надев куртку и перекинув сумку через плечо, схватила ещё "Колы" из холодильника по пути к чёрному ходу. Я не видела необходимости оставлять записку — было бы лучше позвонить Уиллису утром и извиниться за то, что смылась.
Сделав десять шагов от дверей чёрного хода, увидела его, вернее, его силуэт. Огни города освещали его спину, оставляя лицо в тени.
Я остановилась. Всё замерло или замедлилось, или приостановилось. Это был неповторимый момент вне времени, сингулярность.
Затем Мартин подошёл, и всё завертелось снова.
Моё сердце грохотало о ребра, заставляя меня вздрагивать и краснеть, когда он вышел из-за угла здания. И я пожалела о своем отложенном решении не думать о Мартине. Мне нужно было разобраться со своими чувствами, потому что теперь эмоции душили меня, оставляя беззащитной. Я действительно не могла сформировать слова. Мартин стоял в конце проулка, дожидаясь, словно надеялся, что я заговорила бы первой.
Но что он ожидал от меня услышать? Мы были вместе всего неделю, и всё закончилось плохо. Я целенаправленно избегала всех упоминаний о нём — в Интернете и в других местах. Но не смогла ничего поделать с тем, что узнала некоторые подробности о Мартине. Я узнала, что он ушел из колледжа в прошлом семестре и переехал в Нью-Йорк. На счет остального догадалась сама: он стал великолепным чудо-мальчиком венчурного капитала.
Наше молчание затянулось, уверена, он ожидал, что я прервала бы его, словно мы были в середине разговора и настала моя очередь говорить, типа мяч был на моей стороне. В конечном итоге, стало очевидно, что я не собиралась менять наш вялотекущий разговор.