Раздался скрип двери. Резкий свет осветил непроглядный подвал. Арабелла в ужасе открыла глаза. У двери, в тени, стоял какой-то человек, упиравшийся на деревянную, покачивающуюся трость. Француженка, едва дыша от страха, прижалась спиной к грязной стене. Старик приближался к ней тихо, едва передвигая ноги.
– Кто Вы? Что Вам нужно? – испуганно спросила провинциалка.
– Не бойся, – раздался неизвестный голос. Он звучал, как из далека, из непроглядной темноты.
– Зачем Вы пришли? Я не виновата.
– Не волнуйся. Я не причиню тебе вреда. Я обычный человек, пытающийся показать верную дорогу тем, кто сбился с истинного пути и идет туда, где горит единственный огонек, окруженный зловещим, непроглядным лесом, но пропускает дорогу, на конце которой свет, радость, счастье и жаркое пламя, сжигавшее беды. Запомни, маленькую свечу, которую запалила одна рука, потушить легче, чем огонь, горевший благодаря нескольким прикосновениям. Поэтому, ищи взаимной, счастливой любви, пускай она даже будет не посыпана золотом, а застелена сельским, бедным сеном. Но неразделенная страсть, даже сделанная из бриллиантов и пурпура, не подарит умиротворения, наслаждения и спокойствия, а только опустошит душу, разобьет сердце и, подобно стреле, наполнит мысли смутными воспоминаниями прошлого.
Арабелла, едва дыша, слушала эти драгоценные, мудрые речи. Старец походил на простого бедняка, но говорил он истинными словами философа.
– Что Вы имеете в виду? Я чиста перед Господом Богом, – медленно протянула девушка.
– Это сейчас ты чиста и непорочна, но пройдет немного времени, и ты облачишься в золото и алмазы. С гордостью станешь носить шелк и золотую парчу, на головушке своей – короны из драгоценных камней, серебряные диадемы, и нежные, как лепестки цветка спелого граната, вуали. На шее твоей сотни подвесок дорогих висеть будут, на руках перстня выточенные и браслеты звенящие. Но…рученьки твои в алой крови…. С пальцев капать будет красная жидкость, затмившая сияние роскоши. А гордость…. Она заглушит голос совести и справедливости.
– Я никогда не пролью кровь невинных людей. Ничто и никто не заглушит мою совесть, – гордо бросила молодая женщина. В ее голосе прозвучала печаль, но и нескрываемое высокомерие.
Старик с грустной полуулыбкой прошептал: – Посмотри по сторонам. Что ты видишь? Это произойдет и с твоей душой.
Девушка вытаращила глаза. Вокруг нее, на полу, на стенах, на сеновале лежали украшения, золото, серебро, драгоценные камни, золотые монеты. Но Арабелла, присмотревшись, увидела на всем этом капли свежей, алой крови. Она блестела, как осенняя листва на полуденном солнце, сверкала, словно звезды в ночном небе. Внезапно раздался оглушительный гул, такой сильный, что все вокруг затрепетало. Дочь герцога увидела перед собой огнедышащего дракона, поднимающегося прямо из земли. Из-за страха, сковавшего все тело, девушка не могла пошевелиться. Она успела рассмотреть лишь старика, уходившего в тень, потом все заполнило адское пламя….
Арабелла де Фрейз с визгом проснулась. Тот старик, то золото, те слова, тот дракон – все это лишь кошмар, ужасный сон. Молодая красавица с ужасом огляделась. Она все еще находилась в этой грязной, сырой темнице. Француженка тяжело вздохнула. Девушка не знала, сколько времени здесь пробыла, ибо в камере всегда царила непроглядная тьма.
Вновь раздался оглушающий, противный скрип двери и в тюрьму кто-то бесшумно вошел. Но это был уже не сон, а суровая реальность. В тени стоял молчаливый жандарм, держа в руках медную миску и флягу с водой. Арабелла встала. Она уже не боялась, что стражники могут убить ее из-за неповиновения. Самое страшное – остаться в этой камере еще на продолжительное время.
– Сколько времени я здесь еще буду? Это заточение когда-нибудь закончится?
– Я обычный охранник и мне ничего неизвестно. Лишь сэр Альберд де Гирмонд может Вас отпустить. А пока Вам остается только ждать, – равнодушно кивнул мужчина.
– Чего ждать?
– Либо освобождения, либо казни, – с этими словами жандарм положил миску с бульоном и ломтик хлеба на свежий стог сена.
Прошел день, второй…. Стражники носили Арабелле еду, тазы для умывания, но девушка уже не могла выносить этого заключения. Никто, кроме нескольких охранников, не приходил к ней. К сожалению, и те молчали и лишь изредка бросали взгляд на француженку, словно на преступницу.
Однажды рано утром в темнице раздался повелительный голос, а на пороге появился молодой, галантный мужчина – аристократ, одетый по последней элегантной французской моде. Все в нем казалось таким гармоничным и даже немного слащавым, но эта угрожающая сабля, покоившаяся на поясе…. Арабеллу передернуло от серебристого сияния острого лезвия.