Леди Амелия Темплтон, помолвленная с Ричардом Беннеттом, согласилась стать женой графа Монкриффа. Он предъявил на нее свои права, и очень скоро ему предстояло овладеть ею и услышать крики восторга, слетающие с ее губ.
В обмен на это он согласился пощадить Ричарда Беннетта.
Внезапно что-то заставило Дункана опустить перо и оглядеться. Он вспомнил, как однажды уже сидел за этим самым столом и писал письмо Муире, изливая ей свою душу и цитируя любовные стихи. Он восхищался ею, и будущее было исполнено надежд, очень похожих на те, которые он лелеял в настоящий момент. Сейчас приподнятое настроение ему показалось странным.
Наверное, это объяснялось тем, что, как ни удивительно, на какое-то время он забыл о своем горе. Сделав Амелию своей женой, он собирался предаваться плотским утехам, которые уже с наслаждением предвкушал.
Но сможет ли он сдержать данное ей слово? Сложит ли он оружие, позволив Беннетту жить?
Он лениво постукивал кончиком пера по листу бумаги и рассеянно смотрел в окно. Что, если Беннетт явится сюда и потребует сатисфакции?
Что ж, Дункану придется пустить в ход свою выдержку и не позволить себе проткнуть Беннетта насквозь. Он знал, что сможет это сделать, ибо был дисциплинированным воином. Он отложит оружие и взамен сосредоточится на последствиях менее насильственной разновидности мести.
Он украдет возлюбленную у Беннетта, как некогда тот отнял у него его любовь. Как сказал Ангус, глаз за глаз. И ничто не помешает Дункану представить королю необходимые доказательства, которые подведут Беннетта под трибунал, а если повезет, то и к казни через повешение. Он ничего не обещал Амелии насчет мести в такой форме. Вообще-то, именно к этому она его и склоняла.
Итак, вот она — месть, с любой точки зрения достигнутая. И вдобавок Дункана ожидала возможность утолить свою страсть к Амелии. Ее тело, ее невинность — все это скоро будет принадлежать ему.
Снова склонившись над столом и обмакнув перо в чернила, лорд продолжил письмо. Несколько минут спустя он посыпал его песком, который тут же аккуратно стряхнул. Сложив послание, он запечатал его воском, встал из-за стола и покинул комнату. В коридоре в почтительном ожидании стоял лакей в ливрее.
— Сегодня же доставь это в форт Уильям, — сказал ему Дункан. — Это письмо необходимо вручить герцогу Уинслоу и никому другому. Ты меня понял?
— Да, милорд.
— Леди Амелия тоже напишет письмо, которое необходимо будет передать ему же и на которое я хочу вначале взглянуть. Ты должен подождать у двери ее комнаты и принести письмо мне. Затем ты отправишься в форт в моем экипаже и сопроводишь его светлость на обратном пути в замок.
Лакей поклонился Дункану и поспешно зашагал по коридору к лестнице, по пути встретившись с Лэйном.
Тот проводил его встревоженным взглядом и подошел к Дункану.
— Я надеюсь, у тебя есть план, — произнес Лэйн, останавливаясь у двери кабинета. — Мне начинает надоедать тебя выручать, Дункан, — свистящим шепотом продолжал он. — Каждое утро я просыпаюсь с мыслью, что столкнусь с новыми последствиями твоей политики. Несколько дней назад это был Ричард Беннетт, потребовавший, чтобы люди из Монкриффа присоединились к его войскам и помогли тебя выследить. Наши собственные люди! Сегодня все было еще хуже: меня вынудили принять дочь известного английского герцога, которая хотела, чтобы не кто иной, как ты защитил ее от Мясника. Ну что я должен был ей сказать? Наверняка она уже узнала правду, и это означает, что нас обоих ждет виселица.
Дункан оглядел коридор, чтобы убедиться в том, что поблизости никого нет.
— Войди на минуту.
Его брат вошел в кабинет и покосился на открытый сундук.
— Ты не мог бы пригласить сюда служанку, Дункан? Эта комната являет собой воплощение хаоса.
Ни для кого не было секретом, что младший брат Дункана предпочитает хаосу порядок. Он обладал исключительно изысканными манерами и острым умом. Лэйн получил прекрасное образование и, при наличии выбора, никогда, ни при каких условиях не избрал бы путь, связанный с риском. Он ненавидел конфликты, никогда не держал в руках меч и не ступал на поле боя.
Его паника достигла высшей точки сегодня утром, когда ему доложили о появлении Амелии, явившейся минут через пять после того, как в ворота пушечным ядром влетел Дункан.
— Эта комната мне нравится в ее нынешнем состоянии, — ответил Дункан. — Присядь, Лэйн.
Он махнул в сторону небольшого диванчика.
Лэйн шагнул вперед, но прежде ему пришлось передвинуть ящик с подсвечниками, чтобы расчистить для себя пространство. Откинув назад полы утреннего сюртука, он опустился на диван.
— Расскажи мне, что случилось с леди Амелией. Что, бога ради, ты собираешься делать?
Дункан сел за стол.
— Нет ни малейшей нужды паниковать. Она не раскроет наши секреты. Я в ней уверен.
Брови Лэйна от изумления взметнулись вверх. Он не верил своим ушам.
— Она дала тебе слово? По доброй воле?
— Если ты спрашиваешь, не угрожал ли я ей, то мой ответ «нет». — Он помолчал. — Ну... может, и угрожал, но она очень храбрая девушка и ответила мне угрозой на угрозу. Это был честный поединок. Но теперь, когда он завершен, я ей доверяю. Она меня не предаст.
Лэйн нахмурился.
— Но как ты можешь так рисковать, Дункан? Проклятье! Она только что от тебя сбежала. Она была в отчаянии, и первое, о чем спросила, — это не находится ли еще здесь полковник Беннетт. Вне всякого сомнения, она хотела броситься в его объятия и поплакать у него на плече.
Дункан не желал выслушивать соображения Лэйна, потому что теперь в этом не было ни малейшего смысла. Что случилось, когда она явилась в замок, уже не имело значения, потому что произошло до того, как они достигли соглашения.
— Леди Амелия выйдет за меня замуж, — произнес он. — Она станет графиней Монкрифф, как только нам удастся все организовать. Это не позволит ей давать показания против меня, своего супруга. Скоро здесь будет ее дядя и опекун, герцог Уинслоу. Я уверен, что он одобрит наш союз.
Лэйн долгое время сидел не шевелясь.
— Ты сделал предложение леди Амелии? — наконец нес он. — И она его приняла?
— Да.
Дункан встал и отошел к окну. Склонившись к телескопу, он стал разглядывать утку с выводком утят, плывущих вдоль дальнего берега озера. Он чувствовал себя на удивление уверенно.
— Ты не думаешь, что это уловка с ее стороны? — поинтересовался Лэйн. — Что, если она это сделала только для того, чтобы заставить тебя ослабить бдительность и воспользоваться этим обстоятельством для нового побега?
Дункан выпрямился и посмотрел на небо, по которому плыли пушистые белые облака.
— Лэйн, я ведь не тупица. Я знаю, что поначалу она меня боялась и даже презирала. Я не стану объяснять тебе того, что есть между нами, но мы оба дали друг другу слово. — Он обернулся к брату. — Ты знаешь, она очень похожа на своего отца. Ты помнишь герцога? Он приезжал к нам весной. Это был порядочный и благородный человек.
Лэйн продолжал изумленно смотреть на Дункана.
— Но ведь она англичанка, Дункан! Клан не примет английскую графиню. Ты ведь и сам знаешь, что о тебе говорят люди с тех пор, как ты начал вести переговоры с герцогом. Они уверены, что ты хочешь попасть в милость к королю исключительно для того, чтобы расширить свои владения и обогатиться. А теперь ты хочешь жениться на дочери английского герцога! Я не говорю уже о том, что она до сих пор обручена с полковником Беннеттом.
Дункан снова сел к столу.
— Теперь она моя.
Его брат вздохнул и откинулся на подушки.
— Твоя пленница?
— Нет, — гневно отрезал Дункан. — Моя жена. — Он вызывающе смотрел на брата. — Я должен сообщить тебе кое-что еще. Теперь, когда я связан этим словом, многое должно измениться.
Лэйн снова наклонился вперед, наморщив лоб.
— Что должно измениться? О каком слове ты говоришь?