Звонок обрывается, и я снова обращаю свое внимание на мужчин.
— Где мне расписаться, чтобы я мог пойти купить корм для собак?
Мы все собираемся за столом, где мирный договор ждет капли крови от каждого из нас.
Я встречаюсь взглядом с Паризи, затем киваю ему, чтобы он начал первым. Он прокалывает большой палец, затем прижимает его к документу.
Лука прокалывает палец следующим, за ним Греко младший. Я делаю шаг вперед и позволяю капле крови упасть рядом с кровью Луки, затем облизываю крошечную ранку на своем большом пальце, отступая.
Пока остальные дают клятву кровью, Греко младший встает рядом со мной, скрестив руки на груди.
— Если уж на то пошло. Спасибо, что избавился от ублюдка.
Моя бровь приподнимается.
— Что, разве ты не любил отца?
— Вообще никогда, — бормочет он.
— В таком случае, всегда пожалуйста.
Он поворачивается и протягивает мне руку.
— За мирный договор.
Я пристально смотрю на этого человека, и когда он не сводит с меня глаз, я беру его за руку и пожимаю ее.
— Поступай лучше, чем твой отец.
— Я планирую многое изменить в Нью-Йорке.
Как только Лука берет документ, я говорю:
— Давайте не будем повторять это в ближайшее время.
— Согласен, — бормочет Паризи.
Я первый покидаю гостиничный номер, мои друзья следуют за мной.
Нью-Йорк должен сказать мне огромное, блять, спасибо за то, что я сохранял спокойствие, когда мне хотелось просто вырвать им глотки.
За исключением Греко младшего. У него есть потенциал, и мы надеемся, что он приведет Коза Ностру в новую эру.
— Что тебе сказал Греко? — Спрашивает Лука, когда мы заходим в лифт.
— Мы сблизились из-за нашей взаимной ненависти к его отцу.
— Посмотри, какой ты воспитанный и заводишь друзей, — насмехается надо мной Николас.
— Почему собаки едят собственное дерьмо? — Внезапно спрашивает Габриэль. — Наша тоже так делает, а потом приходит и дышит мне прямо в лицо.
Смеясь, я бормочу:
— Да хрен его знает.
Теперь, когда между Коза Нострой и Священством потушено пламя, я могу теперь сосредоточиться на поставке оружия, а затем отправлюсь в отпуск со своей женщиной.
Она не знает, что мы едем на Бали с моей семьей. Всякий раз, когда она пытается поговорить об этом, я отвлекаю ее, потому что хочу, чтобы это было сюрпризом.
У меня все еще есть список направлений, который она составила. Он был надежно спрятан в моем ящике последние три с половиной года, и я планирую свозить ее во все страны, которые она записала.
Я собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы убедиться, что отныне моя женщина познает только счастье.
Господи, она заслуживает этого больше, чем кто-либо, после того ада, через который она прошла.
Выходя из отеля с остальными членами Священства, я вздыхаю. Возможно, это не тот результат, которого я хотел, но для всех будет лучше, если две могущественные группы не будут конфликтовать.
Прольется слишком много крови, так что лучше сохранить мир.
Мне, блять, нужно продать свою недвижимость в Нью-Йорке. Я могу использовать деньги, чтобы инвестировать в новую недвижимость в любимых местах Розали.
Это чертовски хорошая идея. Я запишу их все на ее имя, и когда мы поженимся, это будет идеальный подарок, и у нее будут активы.
Мой разум начинает работать на износ, выстраивая планы по пополнению ее банковского счета на солидную сумму и составлению нового завещания, чтобы она была моей наследницей. Я хочу знать, что всегда буду заботиться о ней, даже когда меня не станет.
Не то чтобы я планировал умереть в ближайшее время. Блять, нет. Розали надолго застрянет с моей задницей.
Когда мы забираемся во внедорожники, я достаю свой телефон и звоню ей.
— Привет, — раздается ее красивый голос на линии. — Ты закончил?
— Да. Мы едем в аэропорт.
— Хорошо. Пока я не забыла, у меня почти закончились угощения для Луны. Возьми немного тех, что с костным мозгом. Они ей действительно нравятся.
— Ты же знаешь, что тоже можешь сходить в магазин, верно? — Я напоминаю ей.
— Да, но это означает, что мне пришлось бы надеть лифчик, — бормочет она.
Образ сосков Розали, четко очерченных под ее рубашкой, вспыхивает в моем сознании, заставляя мой член подергиваться.
— Я буду дома через три часа и заскочу в магазин, моя маленькая Роза.
— Спасибо. — От счастья в ее голосе в моей груди разливается удовлетворение, затем она завладевает моим сердцем, когда говорит. — Я люблю тебя, Виктор. Удачного полета.
— Я тоже люблю тебя, моя маленькая Роза.
Когда я заканчиваю разговор, Николас спрашивает: