Я всегда знала, что в конечном итоге выйду замуж за человека, который принесет пользу моему отцу. Я смирилась с этим задолго до моей помолвки. Вот почему я никогда по-настоящему не ходила на свидания, хотя это и не было прямо запрещено. На мой взгляд, в этом не было никакого смысла. Зачем встречаться, когда я знала, что у меня не будет выбора в отношении моего будущего мужа? Зачем было подвергать себя искушению, когда я знала, что моя девственность — драгоценный товар, а не моя собственность, которой я могла бы распоряжаться по своему усмотрению? Самое разумное, что можно было сделать, это не мучить себя увлечениями, которые никогда не могли стать чем-то большим. И я всегда была никой иной, как разумной, но это означало, что Франко был моим первым поцелуем. Моим первым всем. Я с головой окунулась в отношения после нашей помолвки, желая доставить ему удовольствие. Я ожидала, что он собьется с пути истинного, я очень хорошо знала, что так поступают почти все мужья-мафиози, но я хотела оттянуть его возможную неверность как можно дольше. Я набросилась на него в лимузине сразу после того, как он сделал мне предложение, черт возьми… Горечь от этой мысли поражает меня. Я не ожидала тесной эмоциональной близости между нами, или верности, или даже настоящей любви. Я думала, что была настолько практична, насколько могла, в отношении того, каким будет наш брак. Но все же я ожидала некоторых вещей.
Я была в восторге от того, что мой отец выбрал кого-то моего возраста. Кого-то веселого и полного жизни. Кого-то, кто не относился ко всему так серьезно, как многие другие мужчины вокруг меня. Я рассматривала Франко если не как преданного партнера, то как приключение. Кого-то, кто, возможно, мог бы помочь мне немного расслабиться. Кого-то, с кем я могла бы веселиться, смеяться, получать удовольствие от общения. Кого-то, кто был бы любителем приключений, с кем я могла бы без стеснения исследовать все то, что мне всегда было интересно в постели. Может быть, даже как друга.
Очень, очень кратко, я думала, что у меня это было. Наши первые ночи вместе были хорошими, даже если он казался немного расстроенным моей неопытностью. Моя девственность казалась ему не столько возбуждающей, сколько раздражающей, но я сказала себе, что это хорошо. По крайней мере, он был не из тех мужчин, которые фетишизируют на девственность. У нас не было медового месяца, но мы получили несколько дней, чтобы спрятаться в моем семейном доме. Я делала все возможное, чтобы быть счастливой новобрачной, даже в то время, когда я была еще и скорбящей дочерью. Но у Франко не хватило терпения на это. И наши отношения быстро испортились. Я почти сразу увидела его раздражение, его нетерпение, отсутствие заботы обо мне. Я очень скоро поняла, что была для него ступенькой, не более того, и что у него не было никаких надежд на наш брак, кроме надежды, что я не доставлю слишком много хлопот.
Это было больно. Но все, что последовало за этим, ранило гораздо сильнее. А откровения, которые пришли с его смертью… Они чуть не сломали меня.
Я убираю руку с коробки, закрываю крышку, хватаю туфли и встаю, быстро надевая их. София сказала мне потратить столько времени, сколько мне нужно, но я знаю, что мне нужно будет всплыть скорее раньше, чем позже. Вдове не пристало опаздывать на похороны собственного мужа.
Раздается стук в дверь, и я облизываю пересохшие губы, чувствуя во рту привкус ваты.
— Войдите, — зову я, мой голос слегка надтреснут, когда я поворачиваюсь, чтобы достать мамин жемчуг из шкатулки для украшений. Рядом с ними мое экстравагантное обручальное кольцо блестит на свету, и я хватаю жемчужины, закрывая коробку, прежде чем поддаться желанию схватить его и швырнуть через всю комнату. Я хотела бы убрать все доказательства того, что я вообще когда-либо была замужем за ним, но было бы абсолютно скандально появиться даже без обручального кольца. То, что я сняла свое показное кольцо, покажется проявлением скромности, но о голой руке будут шептаться месяцами.
София сказала мне, что Лука сделал все возможное, чтобы скрыть масштабы того, что натворил Франко и отец Франко, его настоящий отец, доведя это до высших уровней мафии, Братвы и ирландских иерархий. Лучше, чтобы это не распространялось слишком широко. Это слишком коварно, слишком большая ложь и слишком большое предательство, чтобы о них знали простые люди. У других могли бы возникнуть идеи, если бы они знали, как долго Франко и его отцу удавалось все это скрывать, как близко они подошли к уничтожению целой семьи и их наследников.
— Катерина? — София Романо, моя самая близкая подруга сейчас, особенно после всего, что произошло, входит в комнату. На ней простое черное платье с высоким воротом, длиной до колен и рукавами до локтя, а ее темные волосы собраны сзади в гладкий пучок. Оно очень похоже на то, что на мне. Тем не менее, есть одно очень заметное различие между нашими силуэтами, живот Софии слегка округлился, начинает проявляться малейший намек на ее беременность. Его едва заметно. Если бы я не знала, я могла бы просто подумать, что она плотно позавтракала, но я знаю, я была той, кто посоветовал ей рассказать мужу.