Я ничего не знаю о том, кто такой Виктор как личность, кроме того, что он из Братвы и из тех мужчин, которые попросили бы руки женщины в качестве условия сделки, чтобы остановить кровопролитие. По крайней мере, сначала я немного знала Франко. Виктор для меня совершенно незнакомый человек. Загадка. И если у меня будет свой путь, он таким и останется.
Где-то вдалеке я слышу, как священник объявляет нас мужем и женой, и у меня стынет кровь, по коже бегут мурашки. Дело сделано. Теперь никуда не убежать. Я слышу, как он просит Виктора поцеловать меня, и когда он отпускает мои руки, чтобы поднять вуаль, они тоже кажутся холодными.
Он собирается поцеловать меня. Почему-то я забыла об этой части. Я забыла, что мне придется интимно прикоснуться к нему перед сегодняшним вечером, на глазах у всех этих людей. Я знаю еще до того, как его губы касаются моих, что это будет целомудренный поцелуй. Виктор не похож на мужчину, который страстно целовался бы со своей невестой в церкви на глазах у толпы. Но это все еще не подготавливает меня к прикосновению его губ к моим, твердыми и слегка теплыми, от этого по моему телу пробегает дрожь. Дрожь отвращения, говорю я себе, но я не совсем уверена.
Виктор снова берет мою руку в свою, когда мы поворачиваемся, чтобы идти по проходу, его пальцы переплетаются с моими, и его пожатие твердое, даже собственническое. Я чувствую, как он вдавливает тонкую золотую полоску моего обручального кольца в мою плоть, и мне интересно, оставит ли это след, клеймя меня как его.
Прием проводится в Русской чайной. Когда мы входим, по радостным возгласам собравшихся гостей становится ясно, что все было перестроено для празднования. Кроме огромных букетов цветов, не так уж много нужно было сделать для украшения. Я никогда не была здесь раньше, но это головокружительная какофония красного и золотого, с большой люстрой в виде звезды и повсюду позолота. Я мельком вижу Луку и Софию, сидящих за столом с другими членами семьи мафии, которых я узнаю. Тем не менее, большая часть приема заполнена незнакомцами. Я мельком вижу огненно-рыжие волосы и вздрагиваю, сбиваясь с шага, как будто увидела привидение, но, когда я замечаю худощавое, красивое лицо под волосами, я ясно вижу, что это не Франко.
Конечно, это не так, ругаю я себя. Он мертв.
Рыжеволосый мужчина, вероятно, Лиам Макгрегор, ныне лидер ирландского преступного синдиката после смерти своего отца. Виктор пригласил бы обе другие крупные семьи в этом районе, поскольку это мероприятие призвано символизировать мир. Он захочет, чтобы все они увидели, что Лука принял его предложение и что он довел дело до конца и женился на мне. Что, по крайней мере, на данный момент семьи могут больше не ожидать войны со стороны Братвы.
Должно быть приятно участвовать в посредничестве в чем-то подобном, но поскольку это было сделано с моей жизнью и телом, все, что я могу чувствовать прямо сейчас, это растущий ужас. Отвлечение от удивительно привлекательной внешности Виктора снова превратилось в болезненное чувство внизу живота при мысли о том, что еще предстоит сегодня вечером. Трудно наслаждаться всем этим, зная, что ждет меня впереди. Холодный, лишенный любви, бесстрастный брак. Я всегда знала, что лучше не надеяться на гораздо большее, но разве это не то, что делают все? Надеяться на что-то большее, чем то, что им дано?
Я в оцепенении, когда начинается прием. Я не могу сказать, что подают на ужин и вкусно это или плохо. Также я не могу вспомнить имена тех, с кем я разговаривала постфактум, или то, что я сказала. Я продолжаю улыбаться, кивая вместе с ними, и я уверена, что все они довольны мной.
Красивая, улыбающаяся невеста Виктора Андреева. Кукла.
Его рука большую часть ночи лежит на моей, когда мы сидим вместе, и это не любовная ласка, а собственническая. Когда его рядом нет, я остаюсь на месте, безмолвной статуей, пока он, наконец, не возвращается, и я понимаю, когда выхожу из оцепенения, что нам пора танцевать.
Кое-что еще, о чем я тоже не подумала.
Музыка, которая играет, медленная, мягкая и сладостная, романтические струны набухают и наполняют воздух, когда широкая ладонь Виктора скользит по моей узкой талии, а другая его рука держит мою.
— Из тебя получилась очень красивая невеста, — тихо говорит он, когда мы начинаем двигаться в такт музыке, мои ноги, к счастью, сами вспоминают годы официальных уроков танцев. — Это платье не выглядело бы неуместно в зале у нас дома.
— Спасибо, — выдавливаю я, не желая поднимать глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. Вместо этого я скромно опускаю их, мое сердце учащенно бьется, понимая, что это начало. Это первое, что он сказал мне после наших клятв, и это был комплимент. Это наводит на мысль, что, возможно, он действительно намерен быть добрым мужем или, по крайней мере, не жестоким. Это также напоминает мне, что это начало игры, в которую мне придется играть с ним, учась управлять им, его настроениями, как сохранять собственное здравомыслие и самоощущение, не подвергая себя опасности. Как удержать себя от того, чтобы просто раствориться в его мире, исчезнуть, как ткань в воде.