— Как ты держишься? — Тихо спрашивает он, и с этим единственным вопросом жизнерадостное чувство, оставшееся от танца, исчезает, и я снова вспоминаю, зачем мы все здесь. Что я больше не Катерина Росси и даже не Катерина Бьянки, а Катерина Андреева. Жена из братвы, чего я даже не понимаю. Роль, которую я понятия не имею, как играть.
— Хорошо, пока ты не спросил, — говорю я ему с сожалением. — Я забыла, всего на секунду, зачем мы здесь.
— Вы составили прекрасную пару во время вашего танца ранее. — Лука смотрит на меня сверху вниз, его зеленые глаза полны сочувствия. — Тебе не обязательно быть храброй со мной, ты же знаешь, Катерина, я и София… Блядь я знаю, что это сложно. Я бы никогда не попросил тебя об этом, если бы это не было абсолютно необходимо.
Часть меня хочет сказать ему, что со мной все в порядке, что я смирилась с этой идеей просто из чистой бравады, но это было бы неправдой. Каждый раз, когда я думаю о том, чтобы вернуться и сесть рядом с Виктором, каждый раз, когда я думаю о том, что будет позже, я чувствую холодный узел в животе, страх холодными пальцами пробегает по позвоночнику.
— Мне страшно, — признаюсь я, понизив голос. — Он лидер Братвы. Я не из тех женщин, которых держат как рабыню. Если он попытается обращаться со мной так, как, я слышала, Братва обращается со своими женщинами…
— Ты не рабыня Братвы. Ты принцесса мафии, а теперь королева Братвы, — спокойно говорит Лука. — Я бы не отдал тебя ему, если бы думал, что он не будет относиться к тебе как к члену королевской семьи, коей ты и являешься. Твоя роль должна быть исполнена с уважением, как со стороны него, так и со стороны других. Но если это не сработает… — он делает глубокий вдох, его челюсти решительно сжимаются. — Ты всегда можешь прийти ко мне, Катерина, — говорит он, глядя на меня сверху вниз. — Если Виктор когда-нибудь причинит тебе боль или даже будет угрожать этим, ты можешь прийти ко мне. Или к Софии, если ты чувствуешь себя некомфортно, и она скажет мне. Тебе больше никогда не придется терпеть то, что Франко делал с тобой.
— Спасибо, — тихо говорю я. Его заверения действительно помогают, совсем немного. Но недостаточно, чтобы подавить страх, все еще посылающий ледяную дрожь по моим венам. Я думаю о том, как быстро все могло бы пойти от плохого к худшему с Франко, слишком быстро для меня, чтобы позвать на помощь, слишком быстро для меня, чтобы сбежать и пойти к кому-нибудь. Если бы я не смогла успокоить его, если бы он вовремя не обуздал себя. Все могло быть намного хуже, и не было бы никого, кто мог бы мне помочь. Но я знаю, что Лука хочет как лучше. Поэтому я просто улыбаюсь ему. — Я уверена, что все будет хорошо, — тихо говорю я, подавляя страхи. В любом случае, сейчас с этим ничего не поделаешь. Я снова замужем, клятвы приняты, церемония завершена.
— Не возражаете, если я вмешаюсь?
Мы с Лукой оба бросаем взгляд на середине шага, и я вижу Лиама Макгрегора, стоящего там, его огненно-рыжие волосы выделяются в море брюнеток и блондинок. На расстоянии я почувствовала укол беспокойства, вспомнив Франко. Но вблизи эти двое мужчин не могли быть более разными. Франко был по-мальчишески красив, обаятелен и глуп, никогда ничего не принимал всерьез. Я не знаю, всегда ли он был таким, или смерть отца и новые обязанности состарили его, но в Лиаме очень мало мальчишеского. У него острая и сильная челюсть, глаза зеленые и серьезные, и на подбородке есть намек на мужественную щетину, как будто он побрился этим утром, но она уже возвращается. Единственное, что в нем мальчишеского, это его волосы, которые зачесаны назад и удерживаются на месте каким-то средством, но явно были бы более дикими, если бы он оставил их в покое.
— Вовсе нет. — Лука разворачивает меня к себе, предлагая руку, которую держит в своей. — Наслаждайся танцем. Я собираюсь пойти и найти свою жену.
Я знаю, что отказ от танцев с Лиамом на самом деле не вариант. Я танцевала со своим мужем, а затем с Лукой, а теперь с третьим главой одной из семей, и я знаю, что, хотя Лука, должно быть, хотел оставить меня наедине на мгновение, чтобы проверить, как я, на самом деле все это делается для того, чтобы показать, что мир между нашими фракциями укреплен. Я, разменная монета, должна быть видна, как Лука и Лиам водят меня по танцполу, чтобы все могли видеть, что Виктор Андреев позволяет это. Следовательно, мир, о котором ходят слухи, должен быть реальным.
— Ничто так не объединяет всех, как свадьба, — бормочу я, когда мы с Лиамом начинаем двигаться в такт музыке.
— Что? — Лиам смотрит на меня сверху вниз, и я вижу доброту в его зеленых глазах. Почему я не могла быть продана ему, а не Виктору, если мне нужно было выйти за кого-то замуж?