На последних словах он рычит, входя в меня еще раз, сильно, и я чувствую, как его бедра дергаются за мгновение до того, как я почувствую первый горячий прилив его спермы. Виктор запрокидывает голову, и я вижу, как напрягаются жилы в его горле, когда он рычит от удовольствия, его член пульсирует в спазмах внутри меня, его сперма наполняет меня. Он выглядит почти первобытным, опасным в том смысле, что заставляет мое сердце учащенно биться, а дыхание застревать в горле. Именно в этот момент, наблюдая за Виктором в муках его удовольствия, я точно знаю, что вышла замуж за совершенно не похожего на Франко мужчину. И я знаю, видя, как он теряет контроль над собой на этот короткий промежуток времени, что мне нужно быть очень, очень осторожной.
У Виктора может быть веская причина не причинять мне вреда. Но я вышла замуж за очень опасного человека. Не за сумасшедшего и беспечного, каким был Франко, а за расчетливого и умного. И это делает его гораздо более смертоносным, чем когда-либо мог быть Франко.
Последняя, сильная дрожь пробегает по его телу, а затем его руки расслабляются на моих бедрах, его глаза открываются. Я вижу момент, когда он снова берет себя в руки, выражение его лица становится тщательно отсутствующим, а затем он отстраняется, его член выскальзывает на свободу. Я чувствую его на своих бедрах, теплого и липкого. Сегодня вечером я могла бы забеременеть от него, и разве это не было бы лучше, на самом деле? Он сказал, что будет трахать меня до тех пор, пока я не понесу, так что чем скорее это произойдет, тем лучше. Но от этой мысли мой желудок сжимается от тошнотворного страха.
Я откидываюсь назад на кровати, отодвигаясь от него так быстро, как только могу. Виктор освобождает мне пространство, двигаясь в свою сторону, но я уже слезаю с нее, отступая назад.
— Я собираюсь пойти принять душ, — говорю я ему, отказываясь встречаться с ним взглядом. Я не хочу смотреть на него или говорить с ним больше, чем необходимо. Я чувствую себя униженной из-за того, что он заставил меня кончить, меня тошнит от того, что мой первый оргазм с мужчиной был с ним. Почему я должна была реагировать на его… жестокость? Но даже когда я так думаю, я знаю, что на самом деле это была не жестокость. Это был грубый, бесчувственный трах, но я уже видела такое. И я знаю, что если бы Виктор захотел, он мог бы намного превзойти то, что я испытала по жестокости с Франко.
Все было даже не так плохо, говорю я себе, разворачиваясь на каблуках и спеша в ванную, захлопывая за собой дверь. Ты драматизируешь. Но все, чего я хочу, это разрыдаться. Худшее, что я могла себе представить, это то, что мне действительно понравится ложиться в постель с Виктором, и я получила удовольствие. Что бы я еще ни говорила себе, я не могу притворяться, что мне не было хорошо.
Я не позволю этому случиться снова, думаю я про себя, направляясь в душ и сердито открывая краны. Я придумаю какой-нибудь способ удержать его от того, чтобы трахнуть меня снова. Мне просто нужен план. Но я не буду делать этого снова. Я этого не вынесу. Если я не могу доверять себе, чтобы лечь на спину и игнорировать это, пока он не закончит трахать меня, тогда я вообще не смогу лечь с ним в постель. Это все, о чем я могу думать, чтобы не разрыдаться, когда вхожу в душ. Я не хочу, чтобы он увидел меня с опухшими красными глазами и понял, что я плакала. Я хотела быть статуей рядом с ним, ледяной принцессой, и это заставляет меня чувствовать себя слабой, зная, что у меня это не получилось.
Я стою под горячей водой так долго, как только могу, надеясь, что, может быть, он уснет и мне не придется снова встречаться с ним взглядом до завтра. Я тру себя, пока кожа не становится розовой, пока не израсходую все мыло с цветочным ароматом в душе, а затем, когда нечем умыться и горячая вода обжигает кожу, я прислоняюсь к стене и пытаюсь собраться.
Я ничего не могу сделать, чтобы не быть женой Виктора. Все, что я могу сделать, это выживать день за днем, приспосабливаться по мере развития событий и делать все, что в моих силах. Не так давно я надеялась, что моя жизнь больше не будет такой, но это так. Я могу либо заставить себя пройти через это, либо с таким же успехом я могла бы выброситься с балкона раньше и избавить себя от унижения из-за того, что произошло между нами в постели.
Когда я, наконец, выхожу из душа и вытираюсь, заворачиваясь в один из толстых, пушистых гостиничных халатов, которые, к счастью, закрывают меня от шеи до икр, я ожидаю увидеть Виктора, если он еще не спит, ожидающего меня с самодовольным удовлетворением на лице. Но это совсем не то, что я нахожу. Он не спит, когда я возвращаюсь в комнату, сидит в одном из кресел у камина с напитком в руке, но поначалу даже не поднимает глаз, когда я вхожу в комнату, как будто не слышит меня. И затем, когда он, кажется, наконец замечает, что я стою там, он выглядит почти испуганным. Я замечаю, что он снова одет, переоделся в черную шелковую пижаму, которая каким-то образом придает ему вид сильного и элегантного, а не нелепого, как выглядело бы большинство мужчин в чем-то подобном.