Я намеревался вступить в брак по расчету, а не по обету безбрачия. Я никогда не был мужчиной, предназначенным для монашества. Я могу сдерживать свои желания, но я не предпочитаю этого. Зачем, когда деньги и власть означают, что я могу удовлетворить почти любое желание, которое у меня только может возникнуть?
Эта сила купила мне жену. Но, по-видимому, это не пугает Катерину настолько, чтобы заставить ее раздвинуть передо мной ноги после первой ночи. И хотя я должен был бы счесть это оскорбительным, вместо этого это возбуждает. Я не думаю, что какая-либо женщина когда-либо говорила мне нет. Я никогда не принуждал женщину, но меня никогда не ставили в положение, когда это было необходимо. Только Катерина когда-либо смотрела мне прямо в глаза и говорила, что добровольно не ляжет в мою кровать. И это само по себе заставило меня хотеть ее с отчаянием, которого я никогда раньше не испытывал ни к одной другой женщине. Именно поэтому я в душе, моя рука обхватывает мой член, в то время как моя новая жена мирно спит в нашей спальне сразу за дверью.
Одной мысли о нашей единственной ночи вместе достаточно, чтобы я встал как камень, почти болезненно. Размышлений обо всем, чего мы не сделали, обо всем, что мы все еще могли бы сделать, если бы она, черт возьми, просто сдалась, достаточно, чтобы я оказался на грани оргазма за считанные секунды. Я планировал сделать с ней так много вещей после первой ночи, от выяснения, насколько хорошо она может сосать член, до того, как возьму ее за тугую попку и покажу ей, какое удовольствие получаю от этого, что бы ей ни говорили. Даже после того, как она высказала свое недовольство тем, что мы женаты, я был возбужден идеей подчинить ее своей воле, заставить ее испытать удовольствие настолько сильное, что она будет умолять о моем члене перед нашей первой годовщиной. Но я не ожидал, что она воспользуется картой, которая у нее была, и теперь у меня нет выбора, кроме как позволить ей командовать. По крайней мере, на данный момент.
Я провожу рукой по всей длине своего члена и снова возвращаюсь вверх, представляя, что это ее рука, ее рот, ее киска. В ней было так хорошо, когда я трахал ее, горячо и туго, и она сжималась вокруг меня, когда кончала, как будто хотела выдоить каждую унцию спермы из моего члена. Тот факт, что она кончила вопреки себе, что ее тело не смогло устоять перед наслаждением от моего толстого члена, независимо от того, был он присоединен к мужчине, которого, как она утверждала, презирала, или нет, сделал мой оргазм еще лучше.
Принцесса думает, что вышла замуж за монстра, вместо того чтобы спастись от него, ошеломленно думаю я, поглаживая себя, представляя маленькие упругие груди Катерины и то, как бы я хотел разрисовать их своей спермой. У нее в голове нелепое представление обо мне, о жестоком человеке по отношению ко всем окружающим, проливающем кровь по прихоти, не задумываясь. Я был жестоким, хотя я никогда ничего не делаю по прихоти. Но я бы никогда не причинил вреда своей семье. И Катерина, нравится ей это сейчас или нет, является частью этой семьи. Моя жена. Моя женщина.
— Блядь. — Я ругаюсь себе под нос, дергаясь быстрее. У меня нет времени все утро торчать в душе, а Катерина, скорее всего, проснется в любой момент. Мне нужно кончить, и я опускаю кулак на свой член, сдерживая стон удовольствия, когда я снова вспоминаю тугую киску Катерины и то, как ее жар охватывал каждый дюйм моей длины, когда я трахал ее в нашу брачную ночь, красиво и медленно, длинными движениями, которые позволяли мне чувствовать каждый дюйм ее тела. — О, черт, черт…
Я сжимаю челюсть, когда толкаю бедра вперед, первая струя моей спермы бьет в канализацию, мой член набухает и пульсирует в моей руке, мои бедра подергиваются от потребности трахнуть кого-нибудь, кого угодно. Прямо сейчас, к сожалению, это мой кулак.
Я бы все отдал, чтобы вместо этого оказаться внутри Катерины.
К тому времени, как я заканчиваю, я задыхаюсь, мой член обвисает в кулаке, и я стискиваю зубы от разочарования. Мне придется отказывать себе даже в этом в течение нескольких дней перед нашими встречами в клинике, и почему-то это похоже на добавление оскорбления к травме. Я не могу трахнуть свою жену, и я даже не могу дрочить, думая о ней, пока не наступит подходящее время.
Она буквально держит меня за яйца.
* * *
Однако на следующие несколько дней до нашей первой встречи между нами установился предварительный мир. Я оставил ее на попечение Ольги, а сам вернулся на работу на следующий день после того, как привез ее домой, и к тому времени, когда я вернулся тем вечером, я обнаружил, что наша спальня и ванная были забиты ее вещами. Я увидел неуверенность на ее лице, когда вошел в тот вечер, как будто меня могли расстроить платья в шкафу и новые книги на полках, тампоны под раковиной и средства для волос в ванной, но я нашел это странно успокаивающим. Хотя я бы никогда не сказал ей этого вслух. В течение трех лет в оформлении главной спальни сохранялись женственные штрихи, присущие Кате, но ни одной из ее вещей, из-за чего каждый раз, когда я входил, создавалось ощущение, что в комнате чего-то не хватает. Теперь кажется, что пустое место в наборе было заполнено.