Он делает глубокий вдох. Его глаза горят желанием, я вижу, как его контроль ускользает. Он склоняет голову и берет в рот один сосок, он сосет жестко, наслаждение проносится через меня. Моя спина выгибается, пока я задыхаюсь в постели.
— М-м-м, совершенно неотразима, — он целует мой живот, пока не достигает края моих трусиков, целует вдоль резинки, передразнивая мои предыдущие действия.
Тео подцепляет пальцами кружево на моих бедрах и быстрым движением тянет трусики вниз по моим ногам. У меня перехватывает дыхание. Его взгляд удерживает мой, глаза опасно блестят. Мое сердце бешено стучит, дыхание учащается. Я откидываюсь на подушку, отчаянно пытаясь успокоить свою дикую реакцию. Я подпрыгиваю, когда его губы скользят по внутренней стороне моего бедра. Бассейн между моих ног заставляет меня извиваться, отчаянно желая освобождения. Он посмеивается, издавая низкие гортанные звуки, прежде чем щелкает языком по моему чувствительному клитору, пока я бессвязно стону. Руками он удерживает меня за бедра, прижав мою спину к постели. Взгляда на его темную голову, склоненную между моих ног, достаточно, чтобы заставить меня прийти к концу, не говоря уже о мучительных движениях его языка. Через несколько мгновений с одним быстрым окончательным движением его языка я яростно кончаю. Облегчение накатывает, и я проваливаюсь в сон.
Тео кусает внутреннюю сторону моего бедра, прежде чем наклониться надо мной с самодовольной ухмылкой на лице.
— Лучше?
— Намного, — вздыхаю я.
— Что поделать, ты заводишь меня так сильно, — он приподнимает бровь, его голубые глаза шаловливо блестят. Он встает и направляется в ванную, оставляя меня довольную, но отчаянно нуждающуюся в большем.
— Куда ты идешь? — жалобно спрашиваю я.
— Под холодный душ, — отвечает он и закрывает дверь в ванную. Он невозможен.
***
Позднее утром я ухожу в танцевальную студию на час, я не была там всю неделю, и это меня убивает. После старательного занятия я возвращаюсь к Тео, но получаю на телефон сообщение.
Молли: Обед? В El Diabolo's ХХ.
Я: Конечно. В какое время? ХХ
Молли: 1.30? ХХ
Я проверяю мои часы, сейчас час. Кроме моего короткого визита к Молли, я ее не видела уже давно. Я скучаю по ней и Джорджу.
Сегодня тепло, на этот раз британское лето, как и положено, солнечное. Я надеваю короткое темно-синее летнее платье и ковбойские сапоги. Тео уже вышел в гараж, он встречается с Кэт во второй половине дня и сказал, что высадит меня по пути.
— Ух ты, посмотри на себя, — он сияет, когда я сажусь в машину.
— Спасибо, — я пытаюсь подставить кожу солнцу. Пока дверь гаража открывается, я натягиваю свои огромные солнцезащитные очки. Тео выглядит как всегда хорошо в белой рубашке и очках «Рэй Бэн».
— Завтра должно быть еще теплее. Как думаешь, мы могли бы пригласить несколько человек на барбекю? — улыбается он с надеждой.
— Твоих друзей? — спрашиваю я. Всё идет действительно хорошо, но я не уверена, что смогу справиться с тем, чтобы встречать и приветствовать кого-то в качестве его девушки.
— И твоих.
— Хм, Тео, это отчасти повесит на нас ярлык. Тебе не кажется, что мы должны подождать несколько недель... или месяц, — на моем лице, должно быть, написана паника в этот момент.
— Лилли, это просто барбекю. Успокойся и перестань психовать, — он закатывает глаза.
— Я не психую, — ворчу я. Я реально сержусь.
— Хорошо, тогда барбекю в силе, — он отворачивается, заканчивая разговор. Здорово, просто здорово.
***
Я встречаюсь с Молли в закусочной за углом нашей квартиры. У меня такое чувство, как будто я не видела ее целую вечность.
— Я скучала по тебе! — визжит она.
— Я знаю. Я тоже скучала по тебе и Джорджу.
Мы сидим снаружи, и на солнце ее волосы переливаются, как золотые нити.
— Что ж, еще неделя, а потом ты будешь дома, да? Ты не собираешься жить с ним?
Она смотрит на меня, как будто думает, что я скажу: «Да».
— Э, нет. Я не перееду к нему. Иисус, Мол. Как ты сказала, прошла неделя. Я не настолько глупа, — закатываю я глаза.
— Никогда нельзя знать наверняка. Я думала, что ты могла уже привыкнуть к тому, что живешь другой жизнью, — она приподнимает бровь.
— Боже, ты говоришь так, будто мы живем в трущобах. Ты понимаешь, что мы живем в одном из самых дорогих районов Лондона.
— Что угодно. Это не Белгрейвия3.