Ее семья была бедной – а это немаловажный фактор после ее красоты. Бедным людям легче исчезнуть, даже в Америке. Особенно, если пропавший человек уже достиг того возраста, когда мог просто убежать. Это было обычной отговоркой властей, когда они не могли найти пропавшего. Человек, должно быть, просто сбежал.
Девушка не сделала ни единого движения, чтобы покинуть остановку, даже, несмотря на то, что автобус опаздывал на сорок пять минут, поэтому Калеб подумал, что, видимо, это было, неспроста. Неужели, она настолько любила школу? Или ненавидела дом? Если она ненавидела свой дом, то это значительно облегчало задачу.
Возможно, в своем похищении она увидит спасение. Он чуть не рассмеялся – ну конечно.
Он осмотрел бесформенную, неприглядную одежду девушки: свободные джинсы, серая толстовка, наушники и рюкзак. Это был ее скромный наряд, в котором она пребывала, по крайней мере, пока добиралась до школы. Там она обычно переодевалась во что – то более женственное, даже кокетливое. Но к концу дня она возвращалась к своему прежнему виду. Он снова подумал о ее ненависти к своей домашней жизни. Она одевалась так, потому что та ее жизнь была ограничивающей и непостоянной? Или для того, чтобы избегать нежелательного внимания опасных представителей по дороге в школу и обратно? Он этого не знал. Но хотел бы узнать.
В ней было что – то интересное, что заставляло Калеба сделать выводы о том, что именно она являлась той, кого он искал, кем – то, кто мог бы приспосабливаться. Кем – то, обладающей способностью безропотно подчиняться своему Хозяину, и поступать так, как надо перед лицом опасности, чтобы остаться в живых.
Переходя через дорогу, девушка беспокойно теребила наушники. Ее глаза были бесстрастно устремлены на землю. Она была хорошенькой. Очень хорошенькой. Он не хотел делать этого с ней, но какой у него был выбор? Калеб успокоил себя тем, что она является всего лишь средством достижения конечной цели. Не она, так другая - и он снова окажется в том же положении.
Он продолжал смотреть на девушку, свою потенциальную рабыню, мысленно гадая, привлечет ли она внимание его главного покупателя. Ходили слухи, что среди других участников аукциона появится Владэк Рострович, один из богатейших, и, несомненно, опаснейших людей в мире. Именно ему будет подарена рабыня, для того, чтобы Калеб смог подобраться к нему поближе и уничтожить все, что тому дорого. А затем и убить его самого.
Тем не менее, Калеба, уже не в первый раз, удивляло, почему его так к ней тянуло. Возможно, все дело было в ее глазах. Даже на расстоянии, он видел какими темными, загадочными и грустными они были, насколько зрелым казался ее взгляд.
Калеб замотал головой, отбрасывая эти мысли, когда услышал тарахтенье и визг шин школьного автобуса, неспешно ползущего по дороге. Он внимательно посмотрел, как на лице девушки отразилось чувство облегчения. Казалось, что оно относилось не столько к прибытию автобуса, сколько к бегству, возможно, даже к свободе. Наконец, автобус подъехал, принеся с собой яркие лучи солнца. И прежде чем исчезнуть в автобусе, девушка подняла свою голову, немного сощурив глаза, позволяя свету прикоснуться в ее коже.
***
Неделю спустя, Калеб сидел на своем привычном месте, ожидая девушку. Автобус приехал и уехал, но девушки в нем не оказалось, и он решил подождать, покажется она или нет.
Он уже было собирался уезжать, когда увидел, как она стремглав вылетела из – за угла, и побежала по направлению к остановке.
Девушка прибежала вся запыхавшаяся, почти отчаявшаяся. И он снова задумался над тем, почему она так стремилась попасть в школу.
Калеб посмотрел на нее через окно машины. Сейчас, она уже не бежала, а шла, возможно, понимая, что все равно опоздала на свой автобус. Казалось, несправедливым, что только на прошлой неделе она ждала прибытия автобуса около часа, а на этой неделе, водитель вообще не стал ее дожидаться. Нет девушки, нет остановки. Ему стало интересно, будет ли она ждать еще один час, только для того, чтобы удостовериться в том, что надежды нет. Он замотал головой. Такие действия только покажут степень отчаяния ее натуры. Он и надеялся и не надеялся на то, что она станет ждать.
Калеб остановил направление своих мыслей. У него вообще не должно быть никаких надежд. У него есть приказы. Свои собственные планы. Простые. Четкие. Строгие. Когда дело доходит до мести, морали здесь уже не место.
Мораль придумана для слабых людей, а сам он настолько от нее далек, насколько это было возможно. Калеб не верил в существование высших сил, или загробной жизни, хотя, пожив на Ближнем Востоке, многое знал о религии. Но если существовал судный день, в котором он должен будет заплатить за все, что сотворил в этой жизни, то он уже был проклят. И он с радостью отправится в ад – после того, как убьет Владэка.
Кроме того, если Бог или Боги существовали, они не знали, что делал Калеб, или же, им было на него наплевать, когда они были так нужны ему. Всем было на него наплевать, всем, кроме Рафика.
И, за отсутствием какого – либо наказания в загробной жизни, Калеб собрался сделать так, чтобы Владэк Рострович заплатил за все свои деяния здесь, в этой жизни.
Двадцать минут спустя девушка начала плакать, прямо на тротуаре, прямо перед ним.
Калеб не мог отвести взгляда. Слезы всегда были для него чем – то мистическим. Он любил смотреть на них, пробовать. По правде говоря, они его даже возбуждали. Он, было, возненавидел эту свою условную реакцию, но уже давно научился подавлять ненависть к самому себе. Эти чувства, эти реакции сейчас уже были частью него, плохо это было, или хорошо. Скорее, плохо, подумал он с улыбкой, и поправил эрекцию.
Что такого было в этих эмоциональных проявлениях, что его грудную клетку сжимало и не отпускало? По нему прошлась волна чистой похоти, словно сильная боль, принося с собой непреодолимое желание, обладать ею, иметь власть над ее слезами. С каждым днем, он все больше думал о ней как о своей рабыне, нежели как о возможной кандидатке. И неважно, что она была воплощением манящей загадки с грустными глазами.
Его разум заполнили образы того, как ее сладкое, невинное личико омывается ее же слезами, пока он держит ее, перекинутую через свои колени. Он мог почти чувствовать мягкость ее обнаженного зада под своими руками, вес ее тела, прижатого к его эрекции, пока он ее шлепает.
Но век фантазий короток.
Внезапно, перед девушкой остановилась машина.
- Черт, -застонал он, заставляя эти образы исчезнуть.
Калеб не мог поверить в то, что это происходит. Какой – то придурок пытался забрать его добычу.
Он смотрел, как девушка замотала головой, отклоняя приглашение водителя сесть в его машину. Казалось, тот ее не слушал. Она стала отходить от остановки, но машина последовала за ней.
Сейчас, Калеб видел лишь один выход.
Он выступил из – за угла, почти уверенный в том, что девушка не заметила насколько долго его машина стояла там припаркованной. В этот момент, она казалась напуганной настолько, что не замечала ничего, кроме земли под своими глазами. Она шла очень быстро, держа перед собой рюкзак, словно щит. Он перешел дорогу и медленно направился в ее сторону. Калеб мимоходом осматривал улицу, планируя свой путь таким образом, чтобы они пересеклись.
Но все произошло так неожиданно и так быстро. До того, как он успел придумать какой – нибудь простой план, чтобы избавиться от внешней угрозы, она внезапно бросилась ему в руки, а ее рюкзак с громким шумом шлепнулся на асфальт. Он посмотрел на машину, на тень и размытое изображение мужчины. Еще один хищник.
- О, Боже мой, - прошептала она в его футболку.
- Просто подыграй мне, ладно?
Ее руки стальными тисками обвились вокруг его талии, в голосе слышалась мольба. На секунду, Калеб остолбенел. Какой интересный поворот событий. Он, что, был героем в этой драме? От этой мысли, он чуть было не улыбнулся.