Я со всей силы колотила в дверь, кричала и плакала, но никто не приходил... никого это не заботило. Уставившись в темноту, я гадала, так ли ощущается смерть. Я легла на спину, и, глядя в никуда, представила себя в гробу, совершенно забытой. Кажется, я даже уснула с открытыми глазами.
Хоть я и не могла сказать наверняка, но казалось, что Калеб стал заходить в мою комнату все реже и реже. А меня, между тем, все меньше и меньше нервировало его присутствие - на самом деле, с каждым его приходом, я все больше успокаивалась. Но он, кажется, напротив, все больше раздражался по поводу меня.
Ухудшая ситуацию, его гнев часто выливался в мои наказания, поэтому я была просто зациклена на том, чтобы избежать и одного и второго. Когда он прикасался ко мне, я, напрягалась и оставалась неподвижной. Когда он говорил со мной, я не произносила ни слова в ответ. Но когда я все-таки выказывала ему свое сопротивление, я тут же начинала молить его о прощении. И чем больше я сдавалась, тем более жестоким он становился. Я этого не понимала.
- Подчиняйся, - говорил он.
- Я не понимаю, что ты имеешь в виду, - настаивала я.
Я слегка повернула голову, услышав что-то знакомое. Мой слух стал настолько острым, что мне хватило всего лишь одной секунды, чтобы понять, что это было. Тарелки.
Быстро сев, я стала бить по двери. Ответа не последовало. Тогда, я легла на спину, и, прижав ступни ног к деревянной поверхности, продолжила творить - как я знала - глупость. Я неистово начала колотить ногами в дверь, требуя, чтобы он меня услышал. И снова - никакого ответа. Я не на шутку запаниковала.
- Пожалуйста! - кричала я.
- Здесь темно, я хочу выйти!
Когда и на этот раз моим ответом была тишина, я в отчаянии закричала.
- Калеб! Калеб... пожалуйста, открой дверь.
Ничего. Это продолжалось до тех пор, пока кто-то не ударил по двери и я не увидела вспышку света. Я начала отползать назад, испугавшись до чертиков. К моему облегчению, дверь была тяжелой, крепкой и она была заперта.
В тот момент, когда я услышала, как в замке поворачивается ключ, меня охватило самое дурное предчувствие во всей моей жизни. Впервые, моя тьма стала мне союзницей. Я заползла под кровать. Там было настолько тесно, что оказавшись между полом и вжимающейся в мое тело пружиной, я даже не могла повернуть головы.
Услышав как открылась дверь, я затаила дыхание. Биение моего сердца буквально сотрясало все мое тело. Крепко закрыв глаза, я желала сейчас оказаться в другом месте. Голос в моей голове ругал меня. Под кровать? Глупо. Просто охренеть, как глупо.
- Что за черт? - услышала я его шепот.
Я испытала небольшое облегчение, поняв, что в мою комнату зашел Калеб.
- О, Котенок, и что же мы теперь наделали? - дразнил он.
- Прости меня, - сказала я, но не думала, что он меня услышал.
Дверь закрылась, и я могла слышать лишь... свое учащенное дыхание.
Я уловила какое-то шуршание. Я знала, что он ходил по комнате, но не могла понять, где именно, пока не услышала стук его обуви по плитке пола в ванной комнате. Я так сильно кусала губу, что почувствовала вкус крови во рту.
Тут, его голос заполнил пространство темной комнаты.
- Скажи мне кое-что Котенок...
Я почувствовала приближение его шагов.
- Когда именно ты стала представлять себя... моей любовницей?
Мое сердцебиение теперь уже начало отдаваться в моих висках.
- Когда ты кончила от моего языка? Или в один из многих раз, когда я перекидывал тебя через свое колено? Кажется, тебе это нравилось.
Я почувствовала, как кровать прогнулась под его весом. К сожалению, это было не на той стороне, куда была повернута моя голова. Теперь я уже плакала в открытую. Он знал, где я пряталась, и забавлялся со мной.
- Прости меня, Хозяин, - прошептала я.
Он усмехнулся, без слов издеваясь над моим жалким положением.
- Если я стану тебя оттуда вытаскивать, тебе будет очень больно. Тебе лучше сделать это самой, - пропел он.
Рыдая, я сказала ему, что выберусь сама, заранее умоляя его не делать мне больно. Я почувствовала себя глупо, выползая на животе, как какое-то животное. Плача и моля его о пощаде, я была не в состоянии показать ему какую-либо эмоцию, кроме страха... и разочарования, потому как вляпалась в эту дурацкую ситуацию сама.
Не успела я вылезти, как он приподнял меня и, прижав мою голову к своей груди, начал осторожно покачивать меня взад и вперед. Я крепко прижалась к нему в ответ, быстро обернув своими руками его талию. Для меня стало уже привычным находить убежище в его руках, даже если эти руки приносили мне боль во время наказания.
Я начала часто повторять ему, что больше никогда так не сделаю, что очень сожалею об этом. На что он вздохнул и, прижав меня еще крепче, приблизился своими губами к моему уху, - Сделаешь, Котенок.
В следующее мгновение, он повалил меня лицом вниз на кровать. Я захныкала, но не стала сопротивляться. Мне захотелось показать ему, какой послушной я могла быть, и насколько искренней я была в своем обещании никогда больше не называть его по имени. Даже мысленно не допуская, что между нами существовала такая степень интимности.
Своими ловкими пальцами он зафиксировал мои запястья вместе и прикрепил их к решетке у изголовья кровати. Мое тело напряглось, сковывая само себя.
Тем временем, Калеб поднялся с кровати, и я услышала, как он начал раздеваться. Это было чем-то другим. Совершенно другим.
Я попыталась высвободиться.
- Пожалуйста, не надо.
Я не могла удержаться и не произнести этих слов.
Он не спешил в своих приготовлениях.
Уставившись в окружающую меня темноту, я пыталась уловить его очертания. Моя кровь стучала в ушах, а мой страх стал практически осязаемым.
Вернувшись, Калеб вновь сел на кровать, слегка покачнув ее своим весом, и я сразу поняла, что мне не избежать того, что должно было произойти. Положив свою голую грудь на мою обнаженную спину, он буквально вдавил меня в матрас.
- Ты хочешь быть моей любовницей, Котенок? Поэтому ты звала меня по имени?
Я стала неистово дергаться, пытаясь сбросить его со своей спины. Это было бесполезно.
Почувствовав, как между моими бедрами, он стал твердым, я замерла, и уже лежала неподвижно. Он был абсолютно голым. До этого, он никогда не раздевался полностью.
Я рыдала, прижимая лицо к простыням, в то время как Калеб продолжал говорить мне на ухо все тем же спокойным, не сбившимся голосом.
- Я дал тебе кончить так много раз, но ни разу не просил отплатить мне тем же. Ты должна заслужить право называть меня по имени.
- Хозяин, пожалуйста, - выкрикнула я в темноту.
Он вжался в меня, давая почувствовать свою невероятно горячую и твердую эрекцию.
- Нет, не называй меня так, не сегодня вечером. Называй меня по имени, поскольку, сейчас ты заработаешь это право.
В ответ я разрыдалась еще сильнее. Он вздохнул - хрипло, рассерженно... разочарованно? Скатившись с меня, он улегся рядом, заставляя скрипеть кровать под тяжестью своего большого тела. Почувствовав от этого некоторое облегчение, я все равно не смогла перестать плакать. Почему он это делал?
Долго гладя мои волосы, он коснулся кончиками своих пальцев моего лица. Кровать снова скрипнула, когда он, сменив положение своего тела, начал массажировать мою спину, мои руки, ноги.... медленно, нежно... умело. Я продолжала плакать, но уже не так сильно, а потом и вовсе перестала, когда он смог подарить мне некое ощущение безопасности, которое противоречило моему здравому смыслу.
Но стоило ему опять лечь на меня, как я вновь вся напряглась. Он снова и снова приказывал мне расслабиться.
Калеб начал целовать меня…. везде, но не так как раньше, не со злостью. И да поможет мне Бог, это не должно было ничего менять, но оно меняло.
Никогда прежде мне не доводилось быть так близко к мужчине. Я и подумать не могла, что жар его обнаженного прижимающегося тела окажет на меня такое действие. Я пыталась сопротивляться рефлексу. Но мое тело желало поддаться ласкам Калеба, в то время как мой разум кричал, что это станет ужасной ошибкой.