«Держи себя в руках, парень!» – говорил ему внутренний голос. Да, конечно, он все понимал. Не пройдет и недели, как девчонка окрепнет настоль» о, что сможет отправиться в форт Эдуард, а там его опекунство наверняка закончится. И он постарается забыть эту красотку. Одни мучения от нее! Глубоко вздохнув, он поворошил угли и снова занялся приготовлением еды. Пока Аманда дремала, ему удалось насобирать даже пару горстей сочных, спелых ягод. Это должно было внести какое-то разнообразие в их меню. Он припрятал их в надежде преподнести Аманде сюрприз и поднять аппетит. Теперь Адам не смог удержаться и мысленно высмеял свое поведение. Прямо как мальчишка, очумевший от первой любви. Адам даже потряс головой – ну кто поверит, что он еще способен на такие глупости?
Тем ни менее юноша ничего не мог с собой поделать и постоянно следил за тем, что творится на берегу озера.
Аманда обтирала шею и плечи влажным куском ткани, Адам тут же вспомнил, с какой осторожностью сам не так давно вытирал ее хрупкое тело, молочно-белое в лунном свете: округлые, юные груди с чудесными розовыми сосками, даже тогда показавшимися необычайно соблазнительными, невероятно тонкая талия, стройные бедра, еще только начинавшие приобретать женственную округлость, и там, между ними… Черт побери! Адам отругал самого себя и пересел так, чтобы не видеть Аманду. Он ведет себя как дурак!
Прошла целая вечность, прежде чем Адам услышал голос Аманды:
– Адам, я умылась. Ты велел, чтобы я тебя позвала. Хотя ему хотелось помчаться к ней со всех ног, он не спеша двинулся к берегу: на хмуром, озабоченном лице невольно отразилась терзавшая его внутренняя борьба.
Это удивило и даже напугало Аманду. Да, он сам просил позвать его, потому что считает себя ответственным за нее, но вряд ли испытывает радость от такой обузы. И девушка мысленно пообещала себе с еще большей благодарностью и почтением воспринимать все, что Адам для нее сделает. В результате ответом на его мрачную мину были признательная улыбка и искренний взгляд синих глаз, поразивший его в самое сердце.
После этого он просто не в силах был позволить ей передвигаться самой, а просто подхватил на руки и понес к костру – к тому же это давало ему возможность снова прикоснуться к ее прекрасному телу, прижать к себе.
– Адам, если ты так и будешь носить меня на руках, я разучусь ходить, – шутливо возмутилась она.
– Ты еще успеешь нагуляться, – ответил он грубо, затем опустил ее на одеяло и отвернулся к огню.
Но не прошло и нескольких минут, как он снова посмотрел, что же делает Аманда. Девушка запустила пальцы в волосы и старалась привести в порядок спутанные пряди. Заметив, что за ней наблюдают, она пожаловалась:
– С моими волосами произошло что-то ужасное. Если я их не распутаю, то придется постричься.
Остричь такие волосы?! Эти чудные шелковистые волосы?! Никогда! Он ни за что такого не допустит!
Адам молча полез в мешок. На самом дне был спрятан слегка пожелтевший костяной гребень – одна из немногих мелочей, чудом уцелевших в развалинах отцовского дома. Он часто с любовью и болью вспоминал, как его мать не спеша расчесывала на ночь свои длинные седеющие волосы вот этим самым гребнем, и не расставался с этой вещицей с того самого дня, как подобрал ее на пепелище. Теперь он решительно подошел к Аманде и вложил гребень ей в руку. Девушка раскраснелась от смущения, разглядывая неяркий цветочный узор по краю украшенного искусной резьбой гребня, – совершенно ясно, что такая вещь могла принадлежать только женщине. Может, Адам хранит ее как память о прошлой любви? Поняв, о чем она думает, он тихо произнес:
– Это мамина.
Аманда покраснела еще сильнее, осознав, как глупо ошиблась, и с чувством призналась:
– Адам, для меня большая честь пользоваться этой вещью. Юноша явно собирался что-то сказать, но в последний момент передумал, снова резко отвернулся и поспешил к огню.
С преувеличенным старанием он стал переворачивать тушку кролика, нанизанную на длинный прут. Вскоре он снова стал поглядывать в сторону Аманды, которая терпеливо расчесывала пряди одну за другой. Дотронувшись до затылка, она громко вскрикнула от боли: оказывается, рана еще не зажила. Из прекрасных синих глаз едва не хлынули слезы. Адам моментально оказался рядом. Он взял у Аманды гребень и внимательно осмотрел рану.
– Слава Богу, заживает хорошо, – буркнул он себе под нос и уже громче сказал Аманде: – Но ее покрывает кровяная корка, в которой засохли волосы. Мне придется помочь тебе.
И он тут же перешел от слов к делу, удивляясь своему поведению. Ведь ни о ком прежде он так не заботился. Но вот все волосы были аккуратно расчесаны и уложены роскошным серебряным облаком ей на плечи. Благоговейно проведя по ним рукой, Адам прошептал:
– Аманда, у тебя дивные волосы. Наверное, я не первый тебе об этом говорю.
– Роберт… он тоже часто хвалил мои волосы.
При упоминании этого имени Адам почувствовал острый укол ревности и слегка вздрогнул, но все равно продолжал гладить пушистые пряди и как бы из любопытства спросил:
– А кто он – Роберт?
Синие глаза наполнились слезами, и она смущенно ответила:
– Он мой же… жених. – Она запнулась на последнем слове, показавшемся ей каким-то чужим.
– Твой жених?! Да этого не может быть! Аманда, сколько тебе лет?
– Мне уже шестнадцать. Вполне достаточно, чтобы выйти замуж, – запальчиво ответила она.
– Ну а сколько исполнилось малышу Роберту?
– Он не малыш – он взрослый мужчина! Ему двадцать шесть лет!
Насмешливый тон Адама сердил Аманду все сильнее. Адам в изумлении приподнял брови. Это надо же – двадцать шесть!
– Ну и где же он сейчас? – продолжал он расспрашивать.
Слезы, давно уже стоявшие у нее в глазах, вырвались на свободу и хлынули блестящими дорожками по щекам. Рыдая, она наконец решилась впервые произнести это вслух:
– Он погиб. Я знаю. Он погиб. Я сама видела, как он упал!
Словно прорвав какую-то плотину, слезы полились ручьями, и Аманда головой уткнулась Адаму в грудь, содрогаясь от плача. Адам крепко прижимал ее к себе. Он шептал что-то утешительное, гладил ее волосы и плечи. Вдруг до него дошло: да ведь он улыбается!!!
Господи Боже, да как только он мог позволить себе такое?! Он обрадовался, когда узнал, что этот человек мертв! Мучаясь от болезненного чувства вины, Адам испуганно размышлял над тем, какой скотиной надо было стать, чтобы порадоваться гибели человека, который мог бы оспорить его право заботиться об Аманде. Готовый провалиться сквозь землю от стыда, он решил вообще не думать на эту тему. Ведь пока Аманда одна, и она нуждается в его помощи. Значит, он не оставит ее.
Аманда наплакалась, успокоилась и расслабленно затихла у него на груди.
Слегка отстранившись, Адам посмотрел в грустные синие глаза, блестевшие от слез, улыбнулся и сказал:
– Послушай-ка, Аманда! Я столько времени возился с кроликом. Не хочешь ли попробовать?
Адам встал и помог подняться Аманде. Он ласково обнял ее за плечи, и они медленно пошли к костру.
От кролика, покрывшегося золотистой корочкой, исходил чудесный аромат.
– Ну, что скажешь? Он уже готов? – При виде того, как милое грустное личико осветилось улыбкой, а на щеках появились знакомые обворожительные ямочки, у Адама, как всегда, екнуло сердце.