Адам, закинув руки за голову, лежал на кровати в отведенной для него временной каморке и разглядывал темный потолок из неструганых досок. Временная отсрочка! Как бы не так! После их возвращения с Амандой в форт Эдуард прошло уже целых пять томительных, бесконечных дней, а о Брискумбе ни слуху ни духу! Вынужденная разлука с Амандой с каждым днем давалась Карстерсу все тяжелее. Те четыре ночи, что они провели вместе на пути сюда, только разожгли аппетит, и теперь жгучее, ненасытное желание отдавалось во всем теле ноющей болью. О, конечно, Адам понимал, что хочешь не хочешь, а придется ждать. Зато Бетти сполна воспользовалась этой непредвиденной отсрочкой. Она успела снова войти в роль заботливой матери и кудахтала над Амандой, как наседка над цыпленком, и без конца хлопотала, стараясь как можно лучше подготовиться к свадьбе и успеть пошить нарядную одежду и для Аманды, и для Джонатана. Вся эта суета так поглотила обеих женщин, что Адам стал обижаться и чувствовать себя отвергнутым. Подумав над этим, он вдруг рассмеялся и воскликнул вслух: – Я ревную ее даже к Бетти!
Однако и эта вспышка веселья скоро угасла. Неожиданная задержка выводила его из себя. Ну ладно, сегодня священник уж наверняка должен вернуться в форт! Утешая себя этой мыслью, Адам встал и оделся. Он знал, что Джонатан просыпается рано и Аманда, наверное, уже его кормит. Карстерс взял за правило в эти тихие утренние часы заходить в гостиную к Митчеллам, снова ставшую прибежищем для Аманды, смотреть, как она возится с сыном, и обсуждать с ней их будущее.
Ведь он тоже не сидел сложа руки. Убежденный в том, что уединение вдали от любопытных глаз как нельзя лучше поможет им налаживать семейную жизнь, Адам решил отправиться на старый участок своих родителей и поселиться в доме, который успел восстановить на скорую руку перед последним отъездом. И теперь он постарался собрать все необходимые припасы. Жизнь в этих щедрых, изобилующих дичью лесах не должна быть трудной. Опытный разведчик всегда сумеет прокормить небольшую семью.
Единственное, что не давало ему покоя, – необходимость забыть о выполнении клятвы, данной на могиле родителей. Если бы наступление генерала Аберкромби оказалось успешным и французов удалось выбить из форта Карильон и оттеснить за границы Канады, Карстерс мог бы со спокойной душой считать свою клятву выполненной. Но кровавый разгром только усилил давившее его чувство невольной вины. Впрочем, когда Аманда станет его женой, он вполне сумеет сосредоточиться только на ее нуждах и выбросить из головы все прочие мысли. И снова Адам почувствовал себя виноватым – ведь получалось, что Аманда стала ему дороже святости собственной клятвы, победы в войне, да и самой жизни!
Он быстро оделся и направился к Митчеллам. Нежный голосок приветливо ответил на его негромкий стук, и Адам вошел в гостиную, нетерпеливо выискивая глазами избранницу своего сердца. Она как раз только что сменила Джонатану пеленки и теперь пыталась примерить недавно пошитый наряд. Однако живой, крепкий малыш вырывался, думая лишь о том, как бы поскорее получить свой завтрак, и его обиженный рев разносился по всей комнате. Аманда испугалась, что этот шум раньше обычного разбудит Бетти и капитана, и сердито уступила:
– Ну ладно, не реви, чертенок ты этакий!
Она взяла сына на руки и расстегнула платье. Жадный ротик моментально отыскал то, что ему было нужно, и Джонатан затих.
Тогда Аманда посмотрела на Адама, который присел рядом на диване. Как всегда, при виде его красивого лица, светившегося нежностью и любовью, она улыбнулась и подивилась, как Адам не похож на Чингу. Хотя Чингу тоже был высоким мужчиной, он не мог сравниться с широкоплечим, мускулистым Адамом. Пронзительные, угольно-черные глаза и изысканная красота Чингу вкупе с величавыми, сдержанными манерами говорили о чувстве собственного достоинства, остром уме и гордости своим народом и происхождением. По сравнению с ним Адам мог показаться даже излишне простодушным – ведь такому великану, как он, не требовалось никому ничего доказывать – внешний вид говорил сам за себя. Весело блестевшие зеленые глаза и широкая улыбка легко располагали к нему окружающих. Но Аманде уже не раз доводилось видеть и другое: холодный, отчужденный взгляд зеленых глаз, оценивающих внезапную опасность, лицо, пылавшее гневом против того, кто эту угрозу представлял, заставили бы призадуматься любого врага. Зато на нее эти зеленые глаза всегда смотрели с нежностью и восхищением, и он был удивительно мягок и терпелив, несмотря на все ее метания и сомнения. Да, эти двое мужчин, такие несхожие внешне, напоминали друг друга в главном – в умении быть чуткими, терпеливыми и ласковыми. Адам как никто другой заслуживал ее любви, вот только как ей справиться с чувством вины, тяжким камнем давившим на душу, из-за чего она не могла отвечать на его страсть?
– Аманда, по-моему, твои мысли слишком далеко от меня, – наклоняясь к ней, зашептал Адам. – А ну-ка возвращайся ко мне, да побыстрее!
Он говорил это шутливым тоном, однако взгляд его оставался напряженным и серьезным. Невольно улыбнувшись, Аманда подставила губы. И то, что должно было быть легким приветственным поцелуем – а как еще прикажете целоваться, когда ребенок сосет ее грудь? – неожиданно затянулось так, что у Аманды закружилась голова, а Адам с горестным стоном еле заставил себя разжать руки.
– Аманда, – хрипло зашептал он, не отводя глаз от ее лица, – мне так не хватает нашей близости! Это ужасно – быть возле тебя и не иметь возможности уединиться! Если Брискумб не вернется сегодня же, придется тебе выходить замуж за сумасшедшего! – И он с неожиданной улыбкой добавил: – Но ты все равно выйдешь за меня, милая леди, буду я в своем уме или нет. – Карстерс покосился на пухлые красные щечки Джонатана и ласково шепнул: – А ты, сынок, поторопись. Наедайся поскорее и позволь мне хоть немного побыть вдвоем с твоей мамой!
Но Джонатан, словно нарочно решив поступить наперекор просьбе, стал сосать медленно и лениво, чуть не сводя Адама с ума. Наконец темноволосая головка сонно откинулась, и Адам оживился. Дай Бог, чтобы Бетти поспала еще пять минут!
Аманда быстро застегнула платье и собралась было как следует запеленать Джонатана, но Адам возмутился:
– Ну уж нет! Пусть спит так, как есть! В одеяле он не замерзнет. А у нас больше не будет возможности остаться наедине.
Не успела Аманда выполнить его просьбу и отойти от колыбели, как сильные руки обняли ее, а жадные губы приникли к губам. Она даже почувствовала под одеждой наполнявшуюся кровью мужскую плоть и была неприятно поражена тем, как горячо откликнулось ее собственное тело. Но вот в соседней комнате раздался шорох, и Адаму с сожалением пришлось отодвинуться. Задыхаясь, он шептал, уткнувшись носом в теплую, пушистую макушку:
– Скоро, Аманда. Скоро должен вернуться Брискумб.
Глава 7
Адам чуть не прыгал от счастья. Он увидел высокого худого джентльмена, чье узкое морщинистое лицо носило признаки немалой усталости. Запыленная в дороге одежда имела потрепанный вид. Адам с распростертыми объятиями кинулся навстречу утомленному джентльмену, не успел тот войти в ворота. Сияющая улыбка и медвежьи объятия молодого великана вызвали удивление священника Брискумба. Он внимательно разглядывал Карстерса через очки, плотно сидевшие на длинном ястребином носу.
– С возвращением, ваше преподобие! Я так вас заждался! – Адам перешел от объятий к рукопожатию и при этом так хлопнул священника по спине, что драгоценные очки едва не покинули свой насест.
Ответ Брискумба явно уступал в сердечности, хотя и содержал некоторую долю любопытства:
– Спасибо, Адам. Итак, чем могу служить?
Каждый раз, глядя на себя в зеркало, Аманда изумлялась. Нет, это, конечно, не она, а какая-то прекрасная незнакомка. Не может быть! Ей казалось, что Бетти Митчелл сотворила настоящее чудо и превратила ее в принцессу – так непривычно чувствовала себя молодая красавица в столь изысканном наряде. И она еще раз повернулась, чтобы разглядеть платье, с таким старанием пошитое Бетти ко дню свадьбы. Платье сшили из тонкого сине-белого ситца, с низким квадратным вырезом и пышными рукавами, стянутыми у локтей и украшенными кружевными манжетами. Таким же белым кружевом Бетти искусно отделала талию и ворот. Складки на талии превосходно подчеркивали ее необычайную стройность, и легкий подол колыхался, как изящный колокол. Еще более удивительное чудо Бетти сотворила с ее волосами, собрав их в узел на макушке и уложив серебристые локоны так, чтобы они обрамляли милое, нежное лицо. Со вкусом подобранная прическа открывала восхищенному взору хрупкие плечи и красивый затылок, а также слегка приподнятые скулы, усиливавшие сходство с легкой, хрупкой фигуркой из фарфора. Аманда не могла опомниться от изумления, любуясь результатом бесконечных стараний доброй Бетти. По простоте душевной она не догадывалась, что только ее собственная врожденная красота и грация способны вот так облагородить слегка обновленное старое платье.