– Мама, я хочу домой…
И ушла – единственная, не изведавшая поражения в сеансе.
Среди участников сеансов одновременной игры встречаются всякие шахматисты. Есть такие, которые ставят перед собой задачу обязательно победить сеансера. Они аккуратно записывают текст партии, а добившись успеха, непременно требуют, чтобы авторитетный соперник расписался на бланке. Однако есть и такие любители, для которых ничья – предел мечтаний. Обычно они слабее других участников сеанса, и рассчитывать только на силу своей игры им не приходится. Рядом с такими игроками быстро появляются подсказчики, но, как правило, их советы к добру не приводят.
Перед началом одного из сеансов одновременной игры, проведенным Эммануилом Ласкером в Риге в 1937 году, экс-чемпион мира объявил:
– Не возражаю против того, чтобы моих партнеров консультировали зрители. Они мои лучшие… помощники!
Выручить иногда слабых шахматистов может только их же находчивость или изобретательность.
В 1903 году в американском городе Бостоне Ласкер давал сеанс одновременной игры. Один из его противников уже по дебюту допустил столько неточностей, что получил совершенно безнадежную позицию. Но самообладание не покинуло любителя. Как только Ласкер подошел в очередной раз к его столику, он решительно заявил:
– Я предлагаю вам ничью, доктор!
Такая самоуверенность понравилась чемпиону мира. Он рассмеялся и… неожиданно согласился на ничью.
– И почему я не предложил ему сдаться?! – обратился к окружающим обрадованный счастливым исходом партии любитель.
Кто в турнире победит?
Организаторы межзонального турнира (Порторож, 1958 год) в один из выходных дней предоставили участникам соревнования возможность наблюдать за скачками ослов на первенстве Адриатического побережья. Стартовал 21 осел, что шокировало участников… Ведь в турнире их было столько же.
А когда первым к финишу пришел осел под номером семь, все стали пожимать руку гроссмейстеру, выступавшему под этим же номером.
– Это отличное предзнаменование! – с улыбкой заявил кто-то из коллег.
Для обоснования своих прогнозов участники соревнований, болельщики и журналисты придумывают самые разнообразные причины.
В августе – сентябре 1946 года в Гронингене (Нидерланды) состоялся большой международный турнир. Среди его двадцати участников было немало выдающихся шахматистов. Пересекая границу страны-организатора, Сало Флор спросил у таможенного чиновника по-голландски:
– Кто будет первым в Гронингене?
– Макс Эйве! – мгновенно последовал ответ.
– А Михаил Ботвинник?
– Может быть и он, но только, если не будет много… пить.
После матча Алехин – Эйве (1935 год) русские мастера получили в Голландии репутацию пьющих.
Блестящую победу в турнире одержал совсем не употребляющий спиртного Михаил Ботвинник.
Нередко шахматистам самим приходится отвечать на вопрос о победителе соревнования. Перед началом Венского международного турнира (1882 год) у Вильгельма Стейница спросили:
– Кто, по вашему мнению, имеет наибольшие шансы на первый приз?
– Несомненно, я! – уверенно ответил Стейниц. – У меня ведь более легкие противники, чем у конкурентов.
– Но почему же?
– Им предстоит играть с чемпионом мира, а мне – нет…
Дело в том, что до завоевания звания чемпиона мира в 1886 году, Стейница после его победы в матче над Адольфом Андерсеном (Лондон, 1866 год) неофициально считали сильнейшим шахматистом планеты.
Прогноз Стейница о победителе Венского турнира подтвердился не полностью. Первое место ему пришлось разделить с польским мастером Шимоном Винавером.
Большой неожиданностью для всех явилась блистательная победа 22-летнего американского шахматиста Гарри Нельсона Пильсбери в Гастингском международном турнире (1895 год).
И только сам Пильсбери верил в свой успех. Приехав на турнир, он на удивление всем поселился в маленьком скромном отеле.
– Почему вы так поступили? – спросил своего соотечественника американский журналист и шахматист Альфред Эмери.
– Мне необходимы тишина и покой, чтобы сосредоточиться. Я твердо намерен выиграть этот турнир, – ответил Пильсбери.
Как правило, сильные шахматисты сами себе пророчат высокое, чаще всего первое место.
Перед международным турниром журналисты брали интервью у Роберта Фишера и Семюэля Решевского.
– Первое место займу я! – уверенно и безапелляционно заявил молодой американец.
Это не понравилось его старшему коллеге.
– Не знаю, какое место займу я, согласен даже на… предпоследнее, – ответил Решевский и добавил. – Лишь бы на последнем был… Фишер!
Властимил Горт, приехав на международный турнир в Вейк-ан-Зее (1975 год) в сопровождении своей жены, на вопрос о том, какое место он рассчитывает занять, ответил:
– Второе.
– Почему вы так считаете?
– Присутствие моей жены всегда стоит мне одного места в турнирной таблице.
Гроссмейстер не ошибся!