– Что происходит с маэстро?
Ясность внес один авторитетный болельщик.
– Не волнуйтесь, – успокоил он окружающих, – сомнений нет: Нимцович сыграет 1. …c6.
Действительно, вскоре была разыграна защита Каро–Канн.
На алтарь победы
Лучшего развития или других позиционных выгод шахматисты нередко достигают путем жертв – добровольного предоставления сопернику материального преимущества. Стиль игры Михаила Таля в период достижения им самых больших успехов был немыслим без жертв.
– Как побеждает Таль? – спросили однажды у Давида Бронштейна.
– Очень просто, – ответил гроссмейстер. – Он располагает свои фигуры в центре, а затем их куда-нибудь жертвует.
Среди множества осуществленных Талем жертв пытливые аналитики нередко находили такие, корректность которых ставилась под большое сомнение. Сам Таль по этому поводу высказался в шутку так:
– Жертвы делятся на две категории: первая – корректные, вторая… – мои!
Однако одно дело опровергать жертвы в кабинетной тиши, а другое – доказывать их некорректность за доской при ограниченном времени на обдумывание ходов и влиянии других посторонних факторов. Так выдающийся венгерский гроссмейстер Геза Мароци не смог однажды наказать Эммануила Ласкера за дерзкую жертву ферзя, которую чемпион мира осуществил уже на третьем (!) ходу.
Произошло это так. Новый год оба шахматиста встречали во время турнира. Праздничный день был на турнире выходным, тем не менее Ласкеру и Мароци пришлось сыграть партию.
Оба гроссмейстера были приглашены на вечер одним американским миллионером – шахматным меценатом. Перед ужином, по просьбе других гостей, знаменитым шахматистам было предложено сыграть дружескую партию. Ласкер и Мароци охотно согласились. Миллионер пригласил всех гостей в одну просторную комнату, где все было подготовлено для игры.
Гроссмейстеров ждал сюрприз: на просторной шахматной доске стояли соответствующих размеров фигуры в виде бутылочек и бутылок, наполненных в зависимости от силы фигур различными алкогольными напитками: пешки, например, ликером, а ферзь был ничем иным, как пол-литровой бутылкой коньяка.
– Чтобы играть вам было интереснее, – сказал хозяин, – победителя ждет награда в 1000 долларов! Однако позвольте предложить вам одно условие: взявший фигуру должен выпить ее содержимое.
Условие было принято. Провели жеребьевку на цвет. Белые фигуры достались Ласкеру и «историческая» партия началась.
1. e4 e5 2. Фh5
Ход не из лучших, и Мароци, ничего не подозревая, ответил согласно теоретическим рекомендациям.
2. …Кc6
Тонкий психолог Ласкер улыбнулся и без колебаний сбил пешку.
3.Ф:f7+!!
Черным пришлось забрать ферзя. Течение партии подтвердило, что жертва была… правильной.
Ласкер победил.
Среди шахматистов, наряду с любителями жертвовать, есть и такие, которые боятся жертв, как огня. Известный в прошлом шахматист, чемпион Москвы 1901 года Рафаил Фальк признался как-то, что боится встречаться за доской с Михаилам Чигориным.
– А чего, собственно, вы боитесь? – спросили его.
– Я постоянно боюсь, что он мне что-нибудь пожертвует…
Во втором туре командного чемпионата Европы (Австрия, 1970 год) советские шахматисты встречались с венгерскими. Перед началом игры венгр Петер Дели неожиданно повеселел. Дело в том, что ожидалась его встреча с Талем, но советские шахматисты заменили экс-чемпиона мира на запасного игрока Пауля Кереса.
– Хотя Керес у меня тоже скорее всего выиграет, но, слава богу, не будет ничего жертвовать, – сказал Дели Талю.
После партии Таль так прокомментировал ее исход:
– Дели угадал лишь наполовину. Керес, действительно, выиграл, но при этом пожертвовал столько фигур, сколько мне хватило бы на целый турнир.
Эта партия оказалась самой эффектной среди 280 партий всего чемпионата Европы.
Фора
Играть с заведомо слабейшим игроком, когда результат партии предрешен, неинтересно. А как поступить, если равного по силам нет? Поль Морфи, достигнув вершины своей славы и не видя среди современников достойных соперников, заявил, что только при условии дать им фору, он согласен играть матч с любым шахматистом мира. В прошлом веке игра с дачей вперед фигуры или пешки была очень распространенной. Однако и в XX столетии нередко можно встретить любителей играть с форой.