— Четыре брата и пять сестер.
— И все братья — военные?
— Нет.
Он заклинал себя остановиться. Она леди, и совсем иное дело смириться с тем, что он убивал по долгу службы. Но как она воспримет известие о том, что мужчина ее мечты вышел из самых низов?! Но слова сами собой сорвались с языка:
— Последовали по стопам отца.
— Он еще жив?
— И здоров.
— Но почему он не запретил тебе идти в армию? — негодующе вопросила Абигейл.
Роберт невесело усмехнулся:
— Одним ртом меньше. Но ты напрасно гневаешься на него. Очень немногим удается отговорить меня от принятого решения.
— А чем он занимается? Твой отец?
Роберт напрягся, но назад дороги не было. Он уже и так достаточно далеко зашел.
— Уличный торговец. Продает мороженое.
Реакция Абигейл оказалась столь же непредсказуемой, как и поведение в постели.
— О, я обожаю мороженое! — выпалила она, снова превращаясь в малышку, резвящуюся в океанских волнах. — Особенно клубничное!
— Послушайся совета, Абигейл, покупай лимонное или сливочное. Но держись подальше от клубничного.
— Почему?
— В нем нет клубники.
— Есть! Только не целые ягоды, а кусочки.
— Это не ягоды, — сухо сообщил он.
— Тогда что же, позволь узнать? — ехидно осведомилась она.
— Кошенильная тля.
— То есть… жучки такие?
— Именно.
Очевидно, Абигейл с трудом осмыслила тот печальный факт, что ее кормили насекомыми. Немного придя в себя от потрясения, она пролепетала:
— Именно поэтому ты ушел в армию с тринадцати лет?
Роберт саркастически усмехнулся:
— На лондонских улицах случается куда худшее, чем какие‑то жучки. Не говоря о том, что ты живешь под постоянной угрозой быть ограбленным или убитым за жалкую прибыль, изготовление и продажа мороженого — тяжкий труд. Приходится работать с четырех утра до семи вечера. Именно поэтому я предпочел стать военным. И обнаружил, что приходится работать куда дольше и каждый день подвергаться опасности куда серьезнее, чем на лондонских улицах.
— Если бы ты мог начать, снова, избрал бы другой путь?
И не встретился бы с Абигейл и бурей?
— Не знаю.
— Собираешься вернуться в армию?
Он осторожно сжал ее грудь.
— Не знаю.
Мелодия дождя казалась странно успокаивающей. Роберт никогда не думал, что, испытывая подобное желание, можно удовлетвориться тем, что просто держишь женщину в объятиях. Никогда не думал, что настанет день, когда он будет молить небо о дожде. Как они ненавидели грязь и слякоть на полях сражений! Здесь, в Англии, ливень принес ему Абигейл… и жизнь.
— Роберт?
— Хм‑м‑м?
— Теперь я хочу осуществить любую твою фантазию.
Он вдохнул теплый запах ее волос.
— Уже осуществила.
— Вздор.
— Тем, что позволила мне исполнить свои желания.
— Но я желаю стать женщиной твоих грез, Роберт, — попросила она, лаская его непокорную плоть. — Дать тебе все, что ты давал мне.
Роберт намеренно резко перехватил ее руку.
— Я уже говорил… никогда не грежу о том, какое удовольствие может доставить мне женщина.
Но Абигейл не собиралась смиряться с отказом.
— Сам говорил, что грезишь обо… обо всем. Что ты имел в виду, Роберт?
Роберт закрыл глаза, вспомнив о стародавней, почти забытой мечте.
— Тебя это шокирует, Абигейл.
— Никогда! Как это можно? Признайся… поведай, чего ты хочешь, Роберт. Позволь мне стать женщиной твоих грез.
— Но перед обедом ты упомянула о какой‑то другой фантазии, — отчаянно сопротивлялся Роберт.
— Именно об этой. Стать твоей рабыней. Ты об этом думаешь в перерывах между битвами?
Боже, помоги ему! Как она догадалась?
С бешено заколотившимся сердцем он прижался к ее спине и накрыл ладонью шелковистое гнездышко волос внизу живота.
— Сначала это.
Тело ее выжидающе напряглось.
— Что еще?
Он запустил пальцы в невероятно мягкую плоть под волосами.
— Раздвинь ноги.
И улыбнулся с болезненным удовлетворением, заметив, как быстро она подчинилась.
Внутри она оказалась уже мокрой. Мягкие складки сворачивались, обволакивая его палец. Роберт не торопился, легко касаясь чувствительной пуговки и снова ускользая.
— Один, по ночам, измученный смертями и ужасами, — пробормотал он в ее волосы, — я мечтаю иметь женщину, которая почувствовала бы то же, что чувствую я, когда вхожу в нее. И чтобы я мог ощутить то, что ощущает она.