— Мы здесь останавливаемся? — спросил Боаз, одновременно с надеждой и скептически.
Они остановились в небольшой котловине, между двумя крутыми холмами. На потрескавшихся серых камнях были разбросаны пятна снега, и от лежавшего под ногами лишайника шаги получались пружинистыми. Хотя естественные барьеры прикрывали с боков, холодный ветер все еще змеился через эту территорию, пробираясь под ее защитную маску.
— На ночь остановимся здесь, — сказала Бриз, снова находясь в своей человеческой форме и кутаясь в рыжеватую шкуру карибу.
В этот момент Джиннифер поняла, что они кое-что забыли. Их палатки. По мрачному выражению лица Боаза было ясно, что он пришел к такому же заключению.
— Мы не можем здесь находиться в такой холод, — сказал он.
— Не переживай, — сказала Тэллоу.
Она взяла большого размера шкуру, которую носила, и завернула в нее их обоих. Когда она это сделала, Джиннифер мельком увидела ее голое тело, и ее глаза округлились.
Тэллоу фыркнула в ее сторону.
— Видишь что-то, что тебе нравится?
Джиннифер проигнорировала насмешку.
— И это все, что тебе нужно, чтобы оставаться в тепле? Что насчет ног?
Оборотень холодно на нее посмотрела.
— Просто потому, что мы выглядим, как люди, не означает, что наши тела работают также.
— Они больше похожи на волчьи, — сказал Кува более дружелюбным тоном. — Выглядят так же, но все же отличаются. Мы можем бегать быстрее, охотиться дольше и можем дольше обходиться без еды.
— А холод вас не беспокоит? — спросила Джиннифер. — Даже без шерсти?
— Это беспокойство, — сказал он. — Но не более. Мы не страдаем от холода, во всяком случае, не так, как люди.
Словно подчеркивая свою точку зрения, он обернул тяжелую шкуру вокруг ее шеи. У нее была длинная серая шерсть, и она свисала ниже ее колен.
— Для того, чтобы держать тебя в тепле, — сказал он ей.
— Держу пари, он бы хотел держать ее в тепле. — сказала Индиго заговорщицким шепотом.
Зейн прикрыл лицо сестры рукой и легонько толкнул.
— Означает ли это, что ты перестала дуться?
— Я не дулась, — сказала она, отталкивая его руку. — Я смирилась с фактом, насколько я тебя не выношу и примирила его с фактом, что никогда не смогу сбежать от твоего деспотического режима.
Зейн скрыл свое веселье многострадальным вздохом.
— Убежишь снова, и я лично доставлю тебя к Амарок. Выживешь там в течение нескольких недель, и я выслушаю все, что ты захочешь сказать по поводу тирании.
Индиго знала, что это был всего лишь блеф, но так или иначе, она заткнулась. Выражение ее лица снова стало угрюмым, она отвернулась и устремила свой взор на горизонт.
Было время, когда Зейн понимал мысли младшей сестренки лучше, чем свои собственные. Ее потребности были простыми, она мало чего хотела. Она говорила все, что было у нее на уме, и могла пошутить над чем угодно. Он бы все отдал, лишь бы вернуть ту язвительную маленькую болтушку, взамен этой темпераментной, задумчивой незнакомки.
— Она нравится Куве, — неожиданно сказала Индиго.
Зейн проследовал за ее взглядом, туда, где Кува сидел рядом с человеком, показывая ей, как огнивом зажечь огонь. Прошлой ночью Зейн проверил ее имущество и знал, что у нее были более эффективные средства для разжигания костра. Однако она с большим интересом наклонилась к куче хвороста, держа в руках камеру. Когда появились первые огоньки, она от удивления приоткрыла рот, и ее глаза заблестели от очарования. Кува засиял от гордости, и можно было подумать, что он был первым мужчиной, который зажег огонь.
— Куве понравится любая человеческая женщина, у которой есть пульс, — сказал Зейн. Он постарался звучать пренебрежительно, но горечь была очевидна, даже для его собственных ушей.
— Она тебе нравится.
Это не был вопрос, и Зейн не стал оскорблять ее интеллект, отрицая это.
— Мой волк… — он попытался подобрать наиболее щадящий способ это объяснить, но Индиго не стала ждать.
— Хочет стать с ней парой?
Зейн положил руку на затылок и потянул шею, разминая ее.
— Только потому, что мой волк ее хочет, не означает, что я собираюсь стать с ней парой.
Индиго пожала плечами.
— Когда мой волк хочет что-то, я к нему прислушиваюсь.
— Это потому, что тебе не хватает самоконтроля.
— Может быть, — сказала она, толкая его в плечо. — Но думаю, что я намного счастливее, чем ты.
Зейн потер переносицу, наблюдая, как сестра обернулась. Бинты, которые он аккуратно наложил, натянулись и затем лопнули, когда стройная человеческая нога превратилась в заднюю лапу. Она на минуту захромала, но затем выправилась и продолжила идти, лишь слегка щадя травмированную ногу.