Ее слабый крик не уменьшил его возбуждения, но он со стоном вытащил клыки из ее шеи. Волк смотрел на парные отверстия. Его тело едва перестало сокращаться после освобождения, а он уже чувствовал, как снова стал для нее твердеть.
Моя самка.
Она провела рукой по своей шее, и пальцы стали липкими от крови. Он хотел их облизать.
Не здесь. Должен идти.
Здесь были волки стаи Амарок. Другие самцы, другой альфа. Он не мог здесь оставаться. Он не мог позволить им найти его самку. Он должен увести ее. Куда-нибудь в безопасное место. Куда-нибудь, где он сможет ее оставить, пока она не станет способной к зачатию, пока она не будет носить его щенка.
Потом будет безопасно вернуться с ней в логово, туда, где были другие самцы, которые могли бросить ему вызов.
Ее губы задрожали.
— Боаз сказал, что это было не больно.
При упоминании другого самца, самца, который всегда оставлял на ней свой запах, его волк зарычал. Она вздрогнула.
— Зейн? Ты в порядке?
Она выглядела испуганной. Ему нужно ее успокоить. Она должна знать, что с ним она была в безопасности. Только с ним.
Он наклонился и прижался к ее макушке. Здесь все еще держался ее запах. Ее запах не был похож на запах никакой другой самки. Был лучше запаха любой другой самки, которую его волк когда-либо нюхал. Впервые почувствовав ее запах, его волк знал, что она станет его парой.
Глава 18
Джиннифер разбудили запахи соленой воды, жареного мяса и секса. Последнее не стало для нее неожиданностью. Зейн в течение часа нес ее на северо-восток, чтобы увести подальше от стаи Амарок.
Она была измотана, и все ее тело мучительно ныло. Еще она пыталась воззвать к его разуму и убедить в том, что стая Амарок, вероятно, уже давно ушла. Однако Зейн вообще не воспринимал ее слова.
Когда они, наконец, остановились, она была готова упасть в обморок. И ее вовсе не заботило, что она понятия не имела, куда он ее привел. Когда она легла, он начал ее целовать, его рука прошла между ее бедер и начала ее гладить до тех пор, пока она не могла уже сопротивляться, когда он вошел в нее.
После того, как он дважды кончил, Зейн начал больше походить на себя самого. Он спросил, не причинил ли он ей боль, и она ответила, что была в порядке, несмотря на то, что он полностью ее разрушил. Он сказал, что не контролировал себя и что в следующий раз он будет осторожнее.
Джиннифер было интересно, что он имел ввиду под следующим разом, учитывая, что он до сих пор был твердым внутри нее и уже готовился взять ее снова.
С того времени она была в отключке. Но, несмотря на то, что чувствовала себя как мешок избитых костей, она на удивление хорошо выспалась. Это был такой сон, который приходит, когда нет никакого беспокойства или неприятностей, и все было правильно, так, как и должно быть.
«Вот пример неадекватного человека», подумала она, потерев глаза.
Первое, что она увидела, был небольшой костер, который освещал пещеру размером не больше комнаты, которую она делила с Бриз. На костре жарилась рыба размером с ее предплечье, ставшая источником аппетитного запаха.
Зейн дежурил возле костра, к его лицу прилипли мокрые волосы. Когда он повернулся к ней, его золотые глаза были наполнены теплом и любовью. Он протянул руку, чтобы погладить ее волосы. После проведенной ими жаркой ночи она с удивлением обнаружила, что от его прикосновения у нее в животе все еще порхали бабочки.
— Ты голодна?
Ее голос был хриплым.
— Я могу съесть целого овцебыка.
Зейн улыбнулся, протягивая ее фляжку с водой, а затем его внимание вернулось к рыбе. Он ее перевернул так, что сырая сторона была направлена к пламени.
— Ты сам ее поймал? — спросила она, прежде чем могла передумать задавать вопрос. Она провела рукой по его волосам. — Посмотри на себя, ты весь мокрый. Заболеешь.
В ответ он затащил ее к себе на колени, и она ему это позволила. Немного поморщившись, когда испытала резкую боль в районе промежности. После того как она уселась, он положил свою голову на ее шею и потерся носом о свою метку. Она по-прежнему болела. Не так сильно, как это было прошлой ночью — но все равно довольно болезненно. Однако до сих пор то, как он прикасался к ней в этом месте, вызывало дрожь и желание, мерцавшее в ее сердцевине.
— Это заживет, прежде чем мы доберемся до Силуит?
— Нет, — сказал он довольным голосом.
Она поджала губы.
— И тебе этого не хочется, да?
— Я не мог остановить себя прошлой ночью, — сказал он, его голос стал страстным от воспоминаний.
— Но даже если бы я себя контролировал, вероятно, все равно бы тебя укусил. Просто не так сильно.