Когда через минуту он убрал мех, она тщетно попыталась слабыми руками выхватить его обратно, но ангел прижал ее к своей груди, и божественное лицо его оказалось так близко. Зеленые. Его глаза были зелеными и обрамленными самыми роскошными густыми ресницами, которые ей доводилось видеть. Нечестно – даже для ангела.
«Жива?» Осознав его слова, Кейт нахмурилась.
– Но вы же ангел.
Сзади послышался звук, похожий на резкий смешок.
– У Ястреба появился повод для шуточек.
Ее ангел бросил сердитый взгляд в направлении говорившего человека, но с ней заговорил тихо и нежно:
– Ты жива, дитя. И в безопасности.
Воспоминания о произошедшем заставили Кейт вцепиться в него с вновь воскресшим ужасом. Прижавшись к его облаченной в кожу груди – очень твердой и широкой груди, – она огляделась, впервые увидев троих мужчин, стоявших рядом.
Кейт вздохнула и сжалась от страха: эти мужчины были огромными, облаченными в черные кожаные доспехи со стальными пластинами и в темные шлемы с наносниками (шлем ее спасителя лежал на земле рядом с ней, догадалась она), высоченными, крепкими воинами, и их внешний вид заставил ее задрожать. Хорошо, что Кейт не увидела их первыми, иначе решила бы, что умерла и попала гораздо южнее рая.
Кто они такие? Не англичане, поняла она по мягкому произношению своего спасителя. Она оглядела их снова и увидела темные накидки на их плечах. Горцы. Но на чьей они стороне? Горные кланы сражались на обеих сторонах: некоторые за Брюса, а некоторые, как Макдугаллы, против него, становясь вынужденными союзниками английского короля Эдуарда, самопровозглашенного Молота Шотландцев.
Вдруг эти люди с англичанами?
Спаситель, казалось, почувствовал ее страх.
– Все хорошо, малышка, мы не враги. Король Роберт послал нас на помощь, когда узнал, что англичане ополчились на вашу деревню за доброе отношение к его людям.
Помощь? Кейт сжала рот. Это из-за Брюса они оказались в таком положении. Это он во всем виноват.
Но будущий король Шотландии не совсем оставил их, поэтому и прислал сюда этих воинов. Однако это совсем не утешало, ведь люди Брюса пришли слишком поздно.
И их всего четверо! Сердце Кейт снова учащенно забилось, застучало в груди как барабан.
– Что, если они вернутся?
– Кто? – спросил он. – Кто это сделал, дитя?
По щекам заструились слезы, и из легких вырвался горький всхлип.
– Английские солдаты из замка. Люди графа Харфорда. Они…
Кейт зарыдала сильнее, вспомнив, что они натворили. Спаситель крепче прижал ее к груди, успокаивая добрыми словами, обещаниями, что все будет в порядке.
Но ничего уже не будет в порядке, никогда не будет. Ее матерь умерла, и у Кейт никого не осталось. Бессознательно ее пальцы сильнее вцепились в стальные мускулы руки «ангела». Кроме этого человека, который выглядит как ангел посланный Господом спасти ее от верной гибели, у Кейт никого нет. Пока он ее обнимает, у нее есть он. И Кейт не хотела его отпускать.
Грегор думал ему понадобится Робби Бойд (или, по крайней мере, сила его нескольких соратников-стражей), чтобы оторвать пальцы чертовой девчонки от свой руки, но со временем кроха так ослабла от рыданий, что отключилась, позволив ему помочь остальным завершить мрачное задание.
Но он внимательно следил за ней, после того как оставил завернутой в свой плащ возле лошадей. Малышка прошла через ад, он нашел ее, спас и чувствовал за нее странную ответственность. Странную потому, что это было совершенно незнакомое ощущение – чувствовать себя ответственным за женщину, пусть даже ребенка.
Но когда Грегор думал о том, через что девочке пришлось пройти, в нем пробуждался инстинкт защитника – инстинкт, о существовании которого он даже не знал.
Господи помилуй, сколько времени она провела в этой дьявольской яме? Четыре дня? Пять? Она чуть не умерла – и все еще могла умереть. Так долго без воды и пищи…
Грегор поморщился. Взрослому мужчине было бы тяжело пережить такое, не то что девчонке без лишнего мяса на костях. Ободранные от попыток выбраться наружу пальцы были свидетельством ее мучений и отчаянного желания спастись.
Он думал, что уже насмотрелся на все несправедливости, на которые способны англичане. Но кто может сотворить подобное с ребенком? Такая жестокость походила на суровую месть.
Грегор почти ничего не знал о девчонках, но у него было два младших брата, и этой малышке не могло быть больше двенадцати. Еще даже не девушка, совсем ребенок. Угол его рта изогнулся, когда он вспомнил штаны, которые с удивлением обнаружил под ее юбками, когда поднял девочку на плечо, чтобы вытащить из колодца.