– У тебя рассечена губа. Ударил кто-то? Ах да, помню. Тебя били, а ты безропотно терпел. И как, больно?
Трезвый Лоран оказался еще омерзительней. Дэймен приказал себе успокоиться, потому что заломленные за спину руки уже сжались в кулаки.
– Слушай, нам нужно потолковать. Я справился о твоем здравии, а теперь нахлынули воспоминания. Теплые вспоминания о нашей с тобой ночи. Ты хоть думал обо мне сегодня утром?
Правильно на такой вопрос не ответишь. Неожиданно вспомнились купальни – горячая вода, клубы пара, сладкий аромат фимиама. А у тебя шрам.
– Дядя прервал нас в самый интересный момент. Мне вот до сих пор любопытно… – Сама невинность и простодушие, Лоран методично нащупывал болевые точки. – Кастор ненавидит тебя по какой-то причине. По какой?
– Ненавидит? – Дэймен поднял голову; в голосе его сквозила горечь, несмотря на попытки изображать безучастность. Слова Лорана его задели.
– Не от большой же любви он отправил тебя ко мне! Что ты ему сделал? На турнире одолел? Или трахнул его любовницу, как там ее?.. Иокасту? А может… – Лоран прищурился. – Кастор трахнул тебя, а ты взял и пошел налево?
Гадкое предположение огорошило его настолько, что Дэймен почувствовал, как подступает тошнота.
– Нет!
Голубые глаза заблестели.
– Так вот оно что. Кастор покрывает своих солдат, как кобыл на конюшне! Так ты стиснул зубы и терпел, потому что он король, или наслаждался? Знал бы ты, как мне радостно представлять: амбал с бородой, как у моего дяди, зажимает тебя в углу и трахает гигантским, точно бутыль, членом.
Цепь туго натянулась – лишь тогда Дэймен понял, что отпрянул от Лорана. Было нечто непристойное в том, что человек с таким лицом говорит подобные вещи совершенно будничным голосом.
Неприятную беседу прервали придворные из числа особо избранных, к которым Лоран обратил лицо невинного ангела. Дэймен замер, узнав среди них Гийона в тяжелых темных одеждах, с медальоном советника на груди. Из кратких приветствий Лорана Дэймен понял, что властного вида даму зовут Ван, а востроносого мужчину – Этьенн.
– Ваше высочество так редко посещает подобные развлечения, – посетовала Ван.
– А вот сегодня решил развлечься, – отозвался Лоран.
– Ваш новый питомец у всех на устах, – продолжала Ван, осматривая Дэймена с разных сторон. – Он совершенно не похож на других рабов, дарованных Кастором вашему дяде. Ваше высочество уже видели их? Они намного…
– Да, я их видел.
– Ваше высочество не довольны?
– Кастор прислал две дюжины рабов, обученных тому, как пробраться в опочивальни самых влиятельных придворных Вира. Я вне себя от радости.
– Какой приятный вид шпионажа! – отметила Ван, удобно устраиваясь на сиденье. – Однако регент держит рабов на коротком поводке и, по слухам, взаймы их не дает. В общем, вряд ли мы увидим их на ринге. Да и не чувствуется в них… огня.
Этьенн фыркнул и обнял своего питомца, хрупкого, как цветок, юношу, на лепестках которого, казалось, можно одним прикосновением оставить синяк.
– В отличие от тебя, Ван, не всем нравятся питомцы, которые на ринге рвут и мечут. Меня, к примеру, радует, что не все рабы Акилоса похожи на этого. Не все ведь? – чуть встревоженно уточнил Этьенн.
– Нет, напротив, – авторитетно заявил советник Гийон. – В акилосском обществе сильный характер – привилегия знати. Все рабы – сама покорность. Полагаю, этот дар – комплимент вашему высочеству. Подразумевается, что вам под силу укротить даже такого строптивца…
Нет, это был не комплимент. Так Кастор развлекался за счет остальных – превращая жизнь единокровного брата в сущий ад, а походя унижая и Вир.
– …что касается его прошлого, в Акилосе регулярно проводятся показательные бои – на мечах, копьях, кинжалах. Похоже, этот раб был образцовым бойцом. Акилосские забавы – сущая дикость. На мечах они сражаются полуодетыми, а в борьбе состязаются абсолютно голыми.
– Как питомцы! – засмеялся один из придворных.
Разговор превратился в сплетни. Ничего полезного Дэймен не услышал, хотя сосредоточиться было сложновато. Его мыслями почти всецело владел ринг, суливший насилие и унижение. «Стало быть, регент следит за своими рабами, – думал он. – Это уже кое-что».
– Новый союз с Акилосом вряд ли вам по нраву, ваше высочество, – проговорил Этьенн. – Общеизвестно, как вы относитесь к этой стране, к их диким обычаям и, разумеется, случившемуся при Марласе…