Сидящие рядом резко притихли.
– Мой дядя – регент, – напомнил Лоран.
– Весной вам исполнится двадцать один.
– Значит, при мне вам следует быть не менее осторожными и предусмотрительными, чем при моем дяде.
– Да, ваше высочество. – Этьенн коротко поклонился и отошел в сторону, сообразив, что видеть его больше не хотят.
На ринге что-то начиналось. Там появились двое питомцев, которые теперь держались на расстоянии и оглядывали друг друга настороженно, как соперники. Первый оказался брюнетом с миндалевидными глазами в обрамлении длинных ресниц. Второй, тотчас приковавший внимание Дэймена, – блондин, но, в отличие от Лорана, волосы у него были не золотистые, а песочного цвета; глаза не голубые, а карие.
Дэймен почувствовал, как нарастает легкое напряжение, не покидавшее его с омовения в купальнях, – с тех пор, как он очнулся здесь на шелковых подушках.
На ринге с питомцев снимали одежды.
– Хочешь конфетку? – спросил Лоран. Конфету он изящно держал большим и указательным пальцами аккурат на таком расстоянии, что Дэймену пришлось бы встать на колени, дабы съесть ее у него из рук. Дэймен резко отвернулся. – Вот упрямец! – пожурил Лоран, поднес конфету к собственному рту и съел.
Каких только приспособлений не было возле ринга: длинные золотые шесты; различные оковы; серебряные колокольчики; золотые шарики, напоминающие детские игрушки; хлысты с лентами и кисточками на рукоятях. Очевидно, на ринге устраивались разнообразные и затейливые действа.
Однако сейчас Дэймен наблюдал за простым и откровенным изнасилованием.
Питомцы стояли на коленях, обхватив друг друга руками. Судья поднял красный платок над головой и разжал пальцы. Платок, кружась, опустился на пол.
Объятия питомцев мигом превратились в жаркую схватку под аккомпанемент зрительских воплей. Оба привлекательные, оба с легкой мускулатурой, в борцы юноши явно не годились, хотя были куда крепче эфемерных созданий, льнувших к хозяевам в амфитеатре. Брюнет оказался сильнее блондина и первым получил преимущество.
Дэймен сообразил, что творится на ринге: долетавшие до Акилоса слухи о разврате вирского двора оживали у него на глазах.
Навалившись на блондина, брюнет коленом разводил ему бедра. Блондин, как ни сопротивлялся, сбросить его не мог. Брюнет завел ему руки за спину и заерзал, проталкиваясь внутрь. Получилось не сразу, и блондин продолжал дергаться, но в конце концов брюнет вошел в него легко, как в женщину. Значит, блондина… подготовили.
Блондин закричал и попытался высвободиться, но этим лишь позволил брюнету войти еще глубже.
Дэймен отвел взгляд, но и на зрителей смотреть было тошно. Питомица леди Ван разрумянилась: пальчики ее госпожи работали без устали. Слева от Дэймена рыжеволосый юноша развязал одежды своего господина и сжал в ладони то, что там нащупал. В Акилосе рабы были скромны, публичные представления – эротичны, но без лишней откровенности, а прелестями рабов наслаждались приватно. Поглазеть, как трахаются двое рабов, двор не собирался. Здесь же царила сущая вакханалия. И отрешиться от звуков стало невозможно.
Лишь Лорана представление не трогало совершенно. Он, верно, настолько пересытился подобными забавами, что у него даже пульс не учащался. Воплощение непринужденной грации, он сидел, устроив запястье на подлокотнике сиденья. Еще немного, и он со скуки начнет рассматривать свои ногти.
На ринге представление близилось к кульминации. Теперь это впрямь было представление. Опытные питомцы работали на публику. Блондин издавал звуки другой тональности, в такт толчкам брюнета, намеренного довести его до оргазма, и упрямо противился, кусал губы, силясь сдержаться, но каждое пронзающее движение подводило его к заветной черте, которую он пересек, дрожа всем телом.
Брюнет выскользнул из него и кончил, залив спину семенем.
Что случится дальше, Дэймен понял, уже когда блондин открыл затуманенные глаза; уже когда он ушел с ринга с помощью слуги своего господина, который засуетился вокруг него и подарил ему длинную бриллиантовую сережку.
Тонкими, изящными пальцами Лоран подал стражу условленный сигнал.
Дэймену стиснули плечи, сильные руки отстегнули ему цепь от ошейника, а когда он не рванул на ринг, как пес на охоту, погнали его туда мечом.
– Вот, вы донимали меня, нудили, чтобы я отправил питомца на бой, – начал Лоран, обращаясь к Ван и к другим придворным, которые сидели рядом. – И я решил, что самое время вас ублажить.
Здесь все было совсем не как в Акилосе, где бои на арене являлись демонстрацией мастерства, а главным призом был всеобщий почет. Дэймена освободили от пут и немногочисленных одежд. Не может быть… Снова подкатила странная дурнота. Стараясь от нее избавиться, Дэймен легонько тряхнул головой, поднял ее и…